— Ты немного сдерживайся, — остановила ее мать. — Если люди говорят, значит, знают.
Катюша схватила с вешалки телогрейку, шаль и, одеваясь на ходу, выскочила из комнаты. Мария Андреевна хотела было спросить, куда та собралась, но не успела и только рукой махнула.
— Извините, — виновато обратился Жутаев к хозяйке, — что побеспокоили вас ночью. Конечно, не следовало бы заходить. Вот товарищ отговаривал, предлагал идти в дирекцию эмтээс, а я не послушался. Увидел в ваших окнах огонь и настоял, чтобы зайти.
— Хорошо сделали, что зашли. Ночуйте, места хватит.
— Да нет… — начал было Жутаев.
Но хозяйка замахала руками, сказала, что никаких отказов не принимает, и объявила, что до утра никуда их не выпустит.
Тихо вошла Катюша и, не раздеваясь, понуро села на стул у двери.
— Ну что? — спросила мать.
Катюша кивнула головой.
— Сбежал?
— Сбежал, мам. Там у них такое сейчас… я и в избу не заходила, в окно видела. Тетя Анна плачет.
— Заплачешь…
Не желая продолжать разговор, Катюша ушла в горницу.
Пока Мария Андреевна поговорила с нежданными гостями да приготовила им постель, Катюша уже легла спать. Она слышала, как, осторожно ступая, в горницу вошла мать, но сделала вид, что спит. Мария Андреевна постояла у ее кровати и, решив, что дочь заснула, на цыпочках отошла.
А Катюша долго не могла заснуть. Не двигаясь, она лежала с широко открытыми глазами и изредка неслышно вздыхала. Ей было больно и обидно. Казалось, будто она потеряла что-то дорогое, заветное… и, может, даже не потеряла, а кто-то незаметно украл у нее то, о чем она мечтала…
И все время перед глазами стоял Егор. То она видела его сквозь окно на улице и слышала его песню, то он вставал перед ней прибитый, с опущенной головой, каким он был в своей избе, когда Катюша заглянула в окно к Баклановым.
Ей хотелось поговорить с Егором, узнать у него все и сказать ему… Но что она может сказать? Катюша еще не знала, как будет говорить с ним при встрече, но чувствовала, что он ее обидел, обманул. Он, наверно, совсем не такой, каким кажется. Вот об этом она и хотела сказать Егору.
Ребята тоже долго не спали, молча ворочались под одеялом с боку на бок. Жутаев уже начал дремать, когда его локтем толкнул Мазай.
— Спишь? — спросил он шепотом.
— Нет. Засыпаю, — тоже шепотом ответил Жутаев.
— А мне никак спать не хочется. Все про Баклана думаю. Правильно мы поступили с этим «отпускником». Верно?
— Конечно, правильно.
— А все-таки интересно получилось. Прямо к земле пригвоздили Баклана. Пускай теперь похвастает, а то: «Премию дали, месячный отпуск»…
— Вот только мать жалко. Очень, видно, расстроилась.