— Васька!
Мазай оглянулся и, увидев Егора, опустил лопату.
— Гляди, Жутай, «отпускник» явился! — И тут же Мазай грубо прикрикнул на Егора: — Зачем пришел? Ну? Или тебя звали, чтоб премию выдать?
— Возьмите меня к себе… на работу. В ремесленное я все равно вернусь… только сейчас отнес письмо на почту… директору училища. Возьмите!
Голос у Егора дрожал, а глаза смотрели просяще.
— Нет! Иди туда, откуда пришел, — ответил Мазай. — Мы тут и одни со всем управимся. Давай проваливай! Активист какой нашелся! Уходи, уходи, чтоб и духу твоего тут не было!
Егор стоял, опустив голову, и переминался с ноги на ногу.
— Или не слышишь, что говорят?! — прикрикнул Мазай.
— Почему не слышу? Слышу… Возьмите меня… Васька!
— Сказано — нет, значит, нет. И нечего тебе сюда ходить, свой нос показывать. Поворачивай на обратный курс. А шинель напрасно на себя напялил — больше ты форму носить не имеешь права. Ну, будь здоров! Счастливо отдыхать. Нам некогда балясы с тобой точить.
— Васька, даю слово — я не помешаю. Вот увидите!
— А ты попробуй помешать, попробуй только! Ну? Больше пробовать не отважишься.
— Нет, я не так сказал. Я, мол, помогать буду. Выручите, ребята, меня! Мне же совсем деваться некуда. И в военкомате не взяли. Я и сам не рад, что все так случилось.
— Слыхал, Жутай, — «случилось»! Будто не он дёру дал, а само собой так случилось, без его желания. Хорошо поёшь, только мы твою песню насквозь знаем. Давай поворачивай назад, не отрывай от работы!
Жутаев молча следил за разговором. Сначала он не хотел вмешиваться, но, уловив в голосе Егора мольбу, а во взгляде тоскливую безнадежность, почувствовал, что дольше молчать не может и готов поддержать Егора. Но сначала надо было поговорить с Мазаем наедине, и он сказал Егору, также стараясь быть грубоватым:
— Набезобразничал, а теперь просишь выручить? А когда убегал, с нами советовался? Помнил, что есть у тебя товарищи? Нет, не помнил. Ты эгоист, ты о себе только думаешь. Выйди из цеха… а через полчаса заходи. Мы с Мазаем посоветуемся, как быть с тобой дальше.
Егор хотел что-то сказать, но Жутаев выпроводил его:
— Иди! Разговор потом будет. Правильно, Мазай?
Васька сердито пробурчал:
— Не знаю, зачем тебе все это понадобилось.
Егор вышел из литейки.
— Что ты затеваешь? — спросил Мазай.
— Что я затеваю? Ничего не затеваю. Просто мне кажется, что Бакланова нужно принять. Пока из училища придет ответ, нечего ему болтаться зря. Пусть работает. Об этом я и хотел посоветоваться с тобой без него.
— Ты что же это, двуличничаешь?
— Почему?
— А потому, что у тебя семь пятниц на неделе! — закричал Мазай. — Что ни день, то пятница!