Я не двигалась.
— Почему дедушка Декарта приказал мне явиться сюда? Что у него на уме? Ответьте мне, скриптор Вирейн.
Он приподнял брови, будто бы в удивлении, что я, мол, вообще задаюсь подобной-то безделицей.
— Понятия не имею. Он же не докладывает мне о каждом своём решении.
— Он что, совсем одряхлел?
Он застонал.
— Нет, ну вы и вправду настоящая дикарка. Он не так уж и стар.
— Тогда — почему?
— Я же только что сказал вам…
— Возжелай он меня убить, я была бы давно мертва. Просто приказал бы казнить и дело с концом. Придумать отговорку — плёвое дело. А можно ещё проще. Навроде, как проделал с моей матерью. Убийца в ночи — и яд во сне.
Кажется, я наконец смогла его удивить. Он встретился со мной глазами, а потом медлённо отвёл их в сторону. Тихим, очень спокойным, почти ледяным голосом произнёс:
— Будь я на вашем месте, не искал бы лишних ссор с Декартой и не кидался бы подобными заявлениями, не имея на то доказательств.
Ну, хоть не посмел отрицать, и на том спасибо.
— Какие ещё доказательства? Здоровая, молодая — в её-то сорок! — женщина не может умереть просто так во сне. Мы с лекарем осмотрели её тело. Небольшая метка, маленький прокол на лбу. По… — На мгновение я умолкла, отчётливо сознавая вдруг нечто, о чём никогда прежде не смела задумываться. — Похоже, по шраму, что был у неё, прямо здесь. — И коснулась собственного лба, в месте, где в кожу должен был впечататься сигил Арамери.
Убийственно спокойный, внезапно посерьёзневший, Вирейн смотрел на меня:
— Если убийца Арамери оставил метку, видимую глазу, — и вы ожидали увидеть её, — леди Йин, то понимаете намерения Декарты гораздо лучше любого из нас. Почему, как вы думаете, он призвал вас сюда?
Медля, я покачала головой. Смутные подозрения терзали меня всю дорогу до Небес. Декарта был зол на матушку, ненавидел отца. Для приглашения не было никаких видимых причин. В глубине души я ожидала, что меня захватят ещё на ступенях Салона (и хорошо, если просто казнят, а не подвергнут предварительно пыткам). Бабушка боялась за меня. Будь малейшая надежда на спасение, думаю, она первой бы постаралась убедить меня сбежать, затаиться. Но от Арамери не спрячешься. Никому. Никто. И нигде.
А женщины племени Дарре не избегают мести.
— Этот знак… — сказала я наконец. — Он поможет мне выжить здесь?
— Да. Энэфадех не смогут навредить вам, если вы сами, по глупости, не допустите ошибки. Касаемо же Скаймины, Релада и прочей угрозы… — Вирейн пожал плечами. — Ну, магия не всесильна. Но способна на многое.
Я закрыла глаза, и лицо матери само собой всплыло из памяти. В десяти-? ста-? — тысячный?….ад его знает, какой раз. Она умерла, плача; и солёные дорожки её слез оставили сухие следы на щеках. Возможно, она знала, с