— Спасибо, — в конце концов выдавила я из себя. — А…
Как бы потоньше выразиться — «А теперь не будете ли вы добры убраться с глаз моих? Ну, пожа-а-алуйста!»?
— Не будете ли добры теперь оставить меня одну?
От него оставался лишь блеклый силуэт.
— Всё, что происходит во тьме, ведомо мне, — прошелестело над ухом. — Каждый шёпот, каждый вздох доносятся до меня. Даже покинув это место, какая-то часть меня останется здесь. С этим ничего не поделать.
Лишь много позже эти слова всерьёз обеспокоили меня. Пока же я была просто благодарна.
— Сойдёт и так, — ответила я. — Спасибо.
Склонив голову, он исчез — не пропал мгновенно, как Сиех, а словно затухая в воздухе вздох за вздохом. Даже невидимого — я всё ещё ощущала чуждое присутствие, наконец, ушло и оно. Одиночество охватило меня (не знаю уж, здорово это было или как?).
Закутавшись в одеяла, я заснула. Почти мгновенно.
* * *
Священники дозволяют сказывать одно из деяний Ньяхдоха.
Давным-давно, задолго до брани меж богов, Ньяхдох сошёл на землю, ища развлечений. Мимоходом глаз его пал на одну госпожу, запертую в потаённой башне, — жену некоего правителя, годами прозябающую в тоске и одиночестве. Ему, разумеется, не составило труда соблазнить её. И та понесла. Явившееся на свет дитя по прошествии срока было не от крови мужа. Да и вообще не смертного рода. Первый среди круга великих демонов. Скоро такоже народились и другие, сутью подобные ему. И боги поняли, что сотворили. Ошибку. Ужасающую ошибку. И начали они тогда охоту на своих чад, поразив каждого, вплоть до самого малого младенца.
А женщина, та, чьё дитя также было отобрано, одинокая, брошенная собственным мужем, замёрзла насмерть в заснеженном зимнем лесу.
Бабушка, помню, сказывала и иную сказку. Когда всех демонёнков выследили охотники, Ньяхдох снова явился к матери, выносившей его ребёнка, и попросил прощения за утворённое. Во искуплении вины он воздвиг ей другую башню и одарил богатством, дабы она могла жить, ничем не заботясь, до конца дней своих. И навещал её вновь и вновь, радея о ней. Но прощения так и не вымолил. В конечном счёте она просто покончила с собой, увяв от горя.
Урок первый, проповедуемый священством. Остерегайтесь Владыки Ночи. Ему в удовольствие — гибель смертных.
Урок второй, заповеданный бабушкой. Остерегайся любви. Особенно с кем не попадя.