— Робин!
— Я пришел, как только узнал про твоего отца. Я был на юге, поэтому весть дошла до меня нескоро.
— Ох, Робин! — и слезы, таившиеся где-то в глубине, прорвались наружу. Парень прижал ее мокрое лицо к своей груди. Ей понравилась грубость его туники и лесные запахи, исходившие от его кожи.
— Плачь, девочка, плачь!
Мэриан не знала, сколько проплакала и сколько они держались за руки, но наконец она все-таки отпрянула. Вытерла нос рукавом, громко фыркнула, потом тихо щелкнула языком и произнесла:
— Хорошенькая из меня леди получается.
— Нормальная леди, — откликнулся Робин.
— Но я умею читать! — добавила Мэриан, скривив лицо и кивнув на книгу.
— И что же ты читаешь?
— Астрономию.
— Астрономию? Почему астрономию?
— Ищу Звезду Иерусалима.
— Ну, по-моему, одна из них не так уж далеко, на пальце у епископа Херефордского.
— Вот именно! — ответила девушка. — Пора, наконец, заняться делами.
— Тогда идем со мной в Шервуд, к разбитому дубу. Я отправлю мальчишек помоложе ухаживать за Мэг, Ходжем и твоими птицами. Они справятся. Как же нам тебя не хватало, Мэриан! — Он помолчал. — То есть мне не хватало.
Хотя Мэриан и проводила основную часть времени у разбитого дуба, все ее мысли были заняты тем, как отобрать у епископа Звезду Иерусалима.
— Если мы возьмемся за это, нужно сделать все с умом! — произнесла она как-то, стоя у костерка, на котором жарилась куропатка.
Верная Календула сидела на плече у хозяйки, но та думала об Улиссе. Она многому научилась у своих соколов, но от Моха и Улисса переняла самое необходимое для нынешней разбойничьей жизни — терпение, дисциплину и аккуратность. Для парней подобная жизнь была приключением. Они наслаждались, издеваясь над самовлюбленностью своих жертв. Ну, например… В местном приходе служил слишком высокомерный священник, получавший от шерифа горы продовольствия, в то время как прихожане голодали. И однажды в воскресную ночь разбойники стащили у него из кладовой столько, сколько смогли унести. На следующее утро прихожане увидели, что на церковной кафедре никого нет, они пошли к его дому и обнаружили жадного пастыря связанным, словно поросенок, и с яблоком в зубах. При этом разбойники не причинили ему никакого вреда, только унизили.
Вместе со славой грабителей увеличивалось и их число. В их ряды входило все больше и больше парней, иногда совсем мальчишек. А кроме того, одним из их самых надежных товарищей стал монах, живший в Ноттингемском замке.
Брат Тук беспрепятственно появлялся то среди разбойников, то в самых замкнутых кругах замка шерифа, двора принца Джона и церкви.