«Конечно, жить среди такого простора, абсолютно безо всяких забот, среди такой мебели, иметь свою замечательно обставленную комнату – это ли не основание быть не такой, как я», – приходило Марии в голову, но она отгоняла эту мысль. Дело, видимо, все-таки в характере; говорят, что москвичи имеют свои особенности, норов, и на улицах Москвы, как бы не одевались приезжие женщины, их просто отличить от истых москвичек. Марии не хотелось этого признать, но чувствовала, именно так и есть. Хотя что их отличало, не могла понять. Красивой Ирину не назовешь, но в ней было нечто такое, что не давало повода относиться к ней несерьезно.
– Мариша, хочешь я тебе тайну открою? – сказала Ирина и потащила ее за руку в спальню.
– Говори.
– Нет, Маришка, ты хочешь или не хочешь? – обиделась Ирина.
– Хочу.
– Он мне сделал предложение! – Ирина прыгнула на кровать матери. – Ну, что молчишь?
– Я не знаю, – растерялась Мария, сразу почувствовав себя обиженной, и ей захотелось от обиды заскулить, и уже в ее горле появились поскуливающие звуки. Это пришло помимо воли. Она никогда не хотела и не рассчитывала на то, что Оболоков к ней может отнестись как-то иначе, но почему-то почудилось, будто он к ней питает особую, нежную симпатию и их связывают невидимые нити. Дело не в том, что он кандидат наук из профессорской семьи. Но он на нее глядел такими глазами, и в глазах было… так просто не глядят. И вот Оболоков делает предложение Ирине – кто же поймет москвича после этого?
Ирина будто что-то поняла, спросила:
– А что плачешь?
– Так, – всхлипнула Мария. – Счастливая.
– Слушай, Маришка, я с тобой по-серьезному?
– А то.
– Слушай, давай его разыграем, а? Оболокова. Давай? – у Ирины загорелись глаза.
– Как?
– Я ему скажу несколько ласковых слов про тебя, а ты ему поддашься? Идет?
– Как? – не поняла Мария.
– Ты, Маришка, была замужем, а мужчины падкие переспать с новой женщиной. Олег говорит об этом, а ты соглашаешься. А? Как говорят, клюешь, Маришка, сделай ради меня такое дело?
– Зачем? – спросила Мария, вытирая слезы, испуганно уставясь мокро блестевшими глазами на Иринку.
– Нужно, Маришка.
– Зачем, я говорю, ты надо мной издеваешься? – спросила Мария с упреком.
– Я думала, ты умная, – разочарованно протянула Ирина, соскакивая с постели и резко толкая дверь. За дверью стояла Лариса Аполлоновна, и ее вид говорил, что она все слышала.
Мария хотела уйти на улицу, очень уж стало не по себе, решила поехать в общежитие, где проще и где ее могут понять. Но Ирина, рассердившись на сестру, все-таки затащила ее в свою комнату.