— спросил юный экспериментатор.
— Аномалія.[13] — ответил Баллон.
— Ніколи такого не бачив![14]
— А таке ти бачив?[15] — Рубин указал на «разлом».
— Бачив, коли по телевізору усіляки фільми про землетруси показували.[16]
— Це не просто тріщина у землі. Це високотемпературна аномалія.[17] — сказал Баллон, сталкер взял одну из палочек и зашвырнул в «разлом». Но та сгорела уже за краем разлома, поэтому получилось не очень эффектно.
— Лава, мабудь, як у вулкані,[18] — ребёнок категорически отказывался признавать аномальне свойства «разлома».
— А ще ця аномалія генерує псі-хвилі. Якщо спуститися усередину без відповідного захисту, то можна втратити розум![19] — рассказал Рубин.
— Якщо лізете у розпечену лаву, то з глузду Ви вже з’їхали,[20] — заметил ребенок, зашвыривая ещё палку в аномалию, превращающую древесину в опилки. — А от такого я справді ще не бачив.[21]
— Рядом с «разломом» всегда страшно. — сказал Бусел.
— Так, мені трохи лячно. Але не втікати ж, коли тут нікого немає? Я не боягуз![22]
— А як ти визначив межі аномалії?[23] — спросил Рубин.
— Ворона залетіла,[24] — мальчик указал на влажное пятно в обугленной траве. — А потім я став кидати паличкі і зрозумів наскільки можна підійти.[25]
— Молодец, настоящий сталкер! — похвалил Бусел.
— Чого це я — сталкер?[26] — мальчик явно обиделся на слова Бусела.
— А ти знаєш, хто такі сталкери?[27] — спросил Баллон.
— Так. Вони іноді їдуть до Передзоння через наше село. Мама каже, що вони лихі люди. Покидьки. П’ють та не хочуть працювати. Хоч дядько Петро теж п’є, але його ніхто сталкером не називає. — добавил он задумчиво, затем продолжил цитирование слов матери напомнило ему о насущном — Взагалі-то мене мама послала пошукати кропиви для свиней. Допоки та ще не вимерзла зовсім. Пійду я, бо тут не росте нічого, все згоріло,[28] — мальчик подхватил с земли серп и мешок и двинулся к тропинке.
— До речі, ми — сталкери,[29] — сказал Рубин вслед грязно-оранжевой спине. Мальчик обернулся.
— Тоді вибачте, якщо я вас образив. На все добре![30]
— Бувай![31]
— Ты смотри — какой культурный ребёнок, извинился, — сказал Баллон, и сталкеры рассмеялись.
Сталкеры тщательно проверили группу аномалий. Артефактов не обнаружилось. На обратном пути Бусел с Рубином спорили, как назвать новооткрытую аномалию. Бусел хотел назвать её «пилорама», а Рубин предлагал более краткое «распыл». Ведущим шёл Бусел, следом шёл Рубин, замыкал Баллон. Привычно контролируя взглядом окружающее пространство, Баллон размышлял о местных жителях. Все они были будто пришиблены. Только дети были в обычном состоянии. Да ещё местный фельдшер — злой старик советской ещё закалки, после взрывов сумевший заставить ошеломлённых односельчан организовать спасательные работы в разрушенной части деревни и лечивший, насколько позволяли возможности, несколько десятков обожжённых и раненых. «Синдром Хиросимы», — авторитетно заявил начитанный Барин. Спорить с ним никто не стал. Дипломированных психологов среди сталкеров не было. Заторможенность взрослых сыграла и положительную роль — притупила ужас Армагеддона и горечь утрат. Ведь большая часть деревни, находившаяся на гребне холма, была уничтожена. Почти все выжившие потеряли кого-то из родственников. Но настоящие проблемы для этих людей только начинались. Как жить в этом мёртвом мире? Ещё сталкера беспокоило, что мальчик один бродит в окрестностях. Не напорется ли на мутантов, не зайдёт ли в аномалию? Нужно было оставить его при себе и проводить до села. Хорошая мысля приходит опосля. Всё-таки это не Зона. В Зоне он никогда не позволял себе запаздывать с правильными решениями. Иначе бы гробанулся давно!