Паркет лежал как рельсы. Доска есть, доски нет. Ну а цвет его уже много лет не поддавался никакому определению. На окнах были старые, еще немецкие рамы, но они не красились тоже очень и очень давно. Наверное, с того далекого сорок шестого года. На мебель я старалась не смотреть, но, когда она стоит перед тобой, трудно прикинуться слепой и делать вид, что ты ничего не видишь! Старый, убогий диван, застеленный выцветшей от времени и ужасов бытия накидкой, старый, громоздкий телевизор, буфет с треснувшим стеклом.
– Как они живут? Как свиньи! – поделился со мной своими впечатлениями Клаус.
Согласна, жилье наводило на тоскливые мысли. Но вот это «как свиньи» вывело меня из себя.
– Как могут, так и живут, – резко ответила я. – Не надо выражаться...
Клаус метнул в мою сторону пренебрежительный взгляд. В ответ получил взгляд уничтожа ющий.
Закончив с осмотром квартиры номер один, Клаус сказал:
– Я хочу смотреть подвал.
– Вы совсем дурак или прикидываетесь? – поинтересовалась я, когда мы вышли в коридор в сопровождении Веры Петровны и Саши. – Вы всем своим видом покажете, что там, в подвале, что-то есть. Что-то, что вас так сильно интересует. И это, соответственно, заинтересует остальных. Так что смотрите дом. Подвал будет на десерт.
Так, большой компанией, мы остановились перед дверью квартиры номер два.
– Таня сегодня дома, – уверенно сообщила Вера Петровна. – Я утром слышала, как она телемастера вызывала.
Я про себя усмехнулась. Как, интересно, можно слышать из другой квартиры, что соседка вызывала мастера? Ясно было одно – Вера Петровна подслушивает. И скорее всего, подсматривает. А что еще было делать бедной старушке?
Когда мне рассказывали о соседке Тане, я мысленно представляла ее. Как может выглядеть заведующая овощной базой сорока пяти лет, незамужняя и при денежке? У меня получилась следующая картина – невысокая, довольно полная, с приятным лицом, сильным макияжем, обязательно с розовой помадой на губах, блондинка в пестром цветочном халате, с крупными золотыми серьгами в ушах.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла Таня. Выглядела она почти так, как я ее и представляла. Единственным, в чем я ошиблась, был цвет волос. Таня была выкрашена в огненно-рыжий цвет.
– Вы ко мне? – Она кокетливо вскинула вверх яр ко очерченные брови и мгновенно оценила Клауса.
– Танечка, – запела Вера Петровна, как кошка. – Тут вот немец..
При слове «немец» Таня втянула живот, что автоматически увеличило и без того пышную грудь.
– Тут дед его жил, – продолжила Вера Петровна. – Хочет дом посмотреть.