— Хочешь есть? Пойдем в барак — накормлю! — прервал молчание Тульский.
— Спасибо товарищ! И Леонид еще раз посмотрел на дверь, где скрылся Шаров, и подумал: — «Все может быть».
— Я с первого дня буду помогать своему командиру — говорил Шаров поварам, — это моя обязанность, несмотря на то, что в плену мы на равных правах, и никто не требует соблюдения законов субординации.
После окончания смены Михаил не пошел к себе в барак, а разыскал Леонида. В бараке стоял шум. Стук молотков смешивался со скрежетом пил; песня и разговоры сливались в одном гуле; около печи приспособились мастера выжигания ящиков и портсигаров; за столом группа картежников. Такого оживленного движения военнопленных Леонид не видел ни в одном лагере и с интересом наблюдал с верхних нар.
Михаил угадал мысли Маевского и заговорил: — В Никеле борьба за жизнь и существование с первого дня приняла острую форму. Надеяться на подачки и свалку как в других лагерях, не приходилось, и многие принялись за ремесло. Делают кольца, портсигары, ящики, плетут корзины из соломы и травы. Все изделия сбывают финнам и немцам за хлеб, табак и марки.
— Покупают хорошо? — спросил Леонид.
— Положение рабочих завода и шахтеров, когда на весь рабочий поселок не имеется ни одного сапожника и швейной мастерской, незавидное. Большинство рабочих приезжие, семьи находятся внутри Финляндии, поэтому многие покупают по необходимости, другие — из интереса, а третьи — за не имением чего-либо лучшего у себя. Рабочие не стесняются отдавать в стирку белье и комбинезоны.
— А где берут материал для ремонта? — поинтересовался Иван Григорьев.
Михаил улыбнулся и ответил: — Материалом для ремонта служит все, что плохо лежит на заводе. Ремесло преследуется со стороны охраны. Виновников строго наказывают и отбирают инструмент, лишают пайки. Определенной цены на изделия нет, продают, кто как сумеет, так военнопленные поддерживают себя материально. Но самая обеспеченная группа в лагере — картежники. Они редко ходят на работу, нанимая за себя людей из других смен.
Лицо Леонида приняло мрачное выражение, и он с грустью сказал: — С появлением денег появилась зависимость людей от тех, кто обладает ими.
— Старшина лагеря Гаврилов, Смен Баранов, палач Максимов, Данилов составляют ядро «магнатов» лагеря. Максимов, обладая не одной сотней марок, не бросил своего ремесла. Все также ходит с двумя котелками на кухню за свою гнусную работу.
- Я перебью тебя, Михаил, — сказал Леонид, — а где старый старшина лагеря? Если мне не изменяет память — Алексеев.
— Он был лучшим другом Николая Гаврилова, — добавил Иван.