— Мне по-о-о-ручено руководить, — заговорил Леонид сильно заикаясь. Все изумленно посмотрели в сторону Маевского. Леонид заметил на себе пытливый взгляд присутствующих и сначала смутился, затем, овладев собою, заговорил спокойнее:
— Тот, кто не забыл священного долга перед родиной, поймет меня, что до сих пор мы сидели сложа руки, или действовали малоактивно. С таким положением советские люди мириться не могут. Мы должны продолжать борьбу и в плену или признать себя побежденными и ожидать, когда нас выручат свои. Борьба сопряжена с большим риском для жизни: вы знаете — в плену не существует ни следствия, ни судов. Ожидание помощи извне менее опасно… Мы выбираем первый — трудный, но вместе с тем почетный путь. Ток, кто боится смерти — вон дверь, может быть свободен.
В это время дверь распахнулась настежь и на пороге показался Сашка — инвалид.
— Пожалуйста, — сказал он, — путь свободен!
— Закрой дверь! — враз послышалось несколько голосов.
— Иду, — спокойно ответил он — и, по-солдатски повернувшись, громко пристукнул деревяшкой.
— Я с глубокой признательностью, — продолжал Леонид, когда инвалид закрыл дверь за собою, — отмечаю ваше единодушное мнение продолжать борьбу и надеюсь, что среди нас не найдется людей, которые в трудную минуту проявят трусость и малодушие … Вредительство и пропаганда среди финских рабочих — вот основная наша задача. Вам будут давать конкретные задания, но это не значит, что вы должны все время ожидать указаний. Бригады работают в разных местах, и вы обязаны проявлять самостоятельную инициативу при полной конспирации. Пропагандой среди рабочих будут заниматься товарищи по моему указанию, а среди охраны солдат, член нашей группы.
— Кто он? — не сдержав любопытства, спросил Яков Филин.
— Пока не нахожу нужным объяснять, — сказал Леонид, — но он у нас есть и будет работать. Вот все, что я хотел сказать.
И сразу посыпались сотни вопросов. Пока говорил Леонид, у всех рассеялось мнение недоверия, вызванного его внешним обликом. Маевскому товарищи жали поочередно руку и уверяли, что они оправдают доверие, оказанное им, и, попрощавшись, поодиночке выходили из столовой.
Кроме группы Леонида, действующей по ранее задуманному плану, большой вред заводу приносили те, кто занимался ремеслом. Большой спрос был на кольца. Мастера колец отвинчивали и отпиливали краны, тащили всевозможные детали: бронзовые, медные, алюминиевые. Приостановить работу никакими репрессиями и преследованиями было нельзя: люди зарабатывали кусок хлеба, рискуя жизнью, во имя жизни. Как больному нужен воздух, так и пленным нужен кусок хлеба. Его не давали — борьба за жизнь толкала на неумышленное вредительство, а зачастую и на воровство. Большинство бригад имели постоянную работу, одни на заводе, другие на строительстве, за исключением той, где был Леонид. Она работала по всей территории завода, где было необходимо, и перебрасывалась с места на место.