«Кто это мы?» — перебил Кукушкина пьяным голосом смуглолицый, похожий на цыгана Блинов…
«… в том случае, если нас официально заверят, что нам будет возращено движимое и недвижимое имущество, отнятое у нас большевиками», — продолжал Кукушкин пискливым голосом, — в частности, мне возвращают кожевенные заводы».
Все насторожились. Затем послышались робкие голоса: «А мне? А мне?» Вскоре уже слышались не вопросы, а требования.
«Имение с двумястами десятинами земли под Воронежем и…
Питейное заведение на углу Невского…
Железоделательный завод…»
Кукушкин повысил голос: «Перечислять, у кого что забрано, я не буду, список прилагается». И он потряс в воздухе бумажкой.
Беляев не слушал купца. В ушах у него звенело: «А мне! А мне! Завод, имение».
«А мне что?»- подумал он и ему от этих мыслей стало неприятно.
«Кроме того, правительство гарантирует выплату среднегодовых прибылей от наших заводов за прошедшие двадцать лет…
«Ха-ха! Ха-ха! Ха-ха! — засмеялся Пуранковский, — Кукушкин — миллионер! Да ты, подлец, перед революцией промотал все свое состояние, а сейчас хочешь воспользоваться моментом…»
«Правильно! — поддержал Пуранковского высокий господин в очках — Ты сам хвастал, что не оставил большевикам ни гроша!»
«Неправильно! Ложь! Клевета!» — завопил благим матом Кукушкин.
Война еще не началась, ну ему, казалось, что он уже вновь владеет тем, что досталось по наследству от жадного и экономного отца, поэтому он с жаром начал доказывать свою правоту. К нему подошел Пуранковский. Кукушкин знал, что нервы старого вояки взвинчены до предела, и предпочел замолчать — возрази ему, может последовать неприятность.
«Что предложите мне?» — резко спросил старик и в упор посмотрел на купца.
«Вы — генерал!!!»
«Кто? Я — генерал?»
Пуранковский резко отшатнулся от Кукушкина.
«Я — генерал!»
«Полный! Непременно полный!»
Старик схватился за живот и повалился на кресло, давясь от смеха.
«Ха-ха-ха! Ха-ха! Купец присвоил мне генерала».
«Смешного здесь ничего нет! Вы заслужили!» — Кукушкин обвел взглядом своих собеседников, ища поддержки.
Пуранковский встал, откашлялся, резко оттолкнул кресло от себя и снова принялся ходить по комнате, нервно пощипывая поседевшую бороду.
«Я заслужил генерала!!! За что? За какие заслуги?»
Кукушкин хотел было объяснить, но Пуранковский решительно замахал руками.
«К черту! Генерал … Двадцать лет меня презрительно называли «русса», а тут вспомнили — господин полковник, пожалуйста, на службу. Нет, дудки, я не намерен служить в финской армии. Пуранковский не сражался против русских, хотя в свое время не одобрял революцию в России. Давно я понял свою ошибку, что не вернулся на родину, а вы хотите втянуть меня в страшную авантюру».