— Мне надо идти чистить сапоги начальнику. Он едет пьянствовать на всю ночь, — сказал Тойно и быстро вышел.
— Хорошая картина, сынки, у нас в казарме, — заговорил Арва.
— Что здесь хорошего? — спросил Олави.
— Обратите внимание, красноармеец вонзил нож, а где он выйдет?
Олави стал примерять.
— Не надо, — остановил его Арва, — это известно — в Берлине! Вот и кисть к месту, — ткнул пальцем Арва в факел.
— Это не кисть, а факел — посмотри лучше, — пояснил Олави.
— Точь-в-точь как моя, которой я белю в уборной!
— Зачем русскому кисть? — спросил Олави.
— Красить!
— Что красить?
— Грязные пятна на земном шаре!
Олави неожиданно вспомнил беседы у костра и произнес: — Я слышал такие слова от русского.
— Вот врет! — сказал кто-то. — Олави разговаривал с русскими. Где ты мог их видеть?
— Вчера во сне? — добавил другой.
— Нет! Я видел русских! Их много было в Янискосках! Они строили плотину.
— Неужели правда! А какие они? Страшные, злые, — интересовались солдаты.
— Двое со мной работали, обыкновенны люди, только сильно истощенные.
— Поверьте старому солдату: Олави говорит правду! — сказал Арва.
Солдаты окружили Олави и наперебой начали задавать вопросы. Он не успевал отвечать. Впервые в жизни Олави оказался героем дня, когда его слушали множество людей. И он почувствовал себя вполне взрослым и солидным человеком.
— Фельдфебель идет! — крикнул дневальный.
Все сделали вид, что интересуются картиной.
— Становись на проверку! — пискливым голосом прокричал фельдфебель. Толкая друг друга, солдаты бросились в строй. Фельдфебель сделал перекличку и спросил: — Вопросы есть?
— Господин фельдфебель! Я не получил пуховые носки и белье, — сказал Олави.
— Минуточку, я посмотрю, — Фельдфебель открыл записную книжку, достал очки, долго разглядывал ее и сказал: — Роспись есть — вы получили полностью!
— Вы говорили…
— Молчать! — крикнул фельдфебель: — Два наряда вне очереди!
— И мне так, — сказал сосед Олави, — обещал выдать позднее, а потом и говорит: — «Ты получил полностью!»
— Еще будут вопросы? — спросил фельдфебель.
— На сколько человек выдавать банку консервов на завтрак? — спросил дневальный.
— На троих! — ответил фельдфебель.
— Мало, — сказал кто-то в строю.
— На четверых! Разойдись! — крикнул фельдфебель и удалился из казармы.
Олави ночь отдежурил без происшествий. В шесть часов утра сделал подъем и хотел сдавать дежурство, но фельдфебель запретил: — Сейчас прибудет ротный, надо доложить, а не то тот заика будет тянуть два часа одно слово».
Ровно в семь солдаты были в строю. Прибыл ротный, высокий и стройный лейтенант. Он без внимания принял рапорт и сел на скамейку, о чем-то думая. Фельдфебель прохаживался перед строем, расправляя реденькие усы. В казарме была напряженная тишина; солдаты, затаив дыхание, ожидали, что скажет ротный. Лейтенант Блинов редко посещал роту, на занятиях, как правило, не присутствовал, поручая командирам взводов самостоятельно муштровать солдат. Отмена очередного занятия и неожиданный приход ротного давал повод солдатам думать, что период учебы кончился и предстоит скорая отправка на фронт.