Мужчины молились на свою принцессу. Через пару месяцев после знакомства с Машей этих ребят невозможно было узнать. Из плебеев они превращались в патрициев, она давала им дорогу в жизнь, а потом бросала, переключаясь на новых. Кто-то из ее бывших становился артистом, кто-то музыкантом, бизнесменом, их лица уже мелькали на афишах и обложках журналов, но не рядом с Машей. Несмотря на возраст, о семье она даже не задумывалась. С одной стороны, это вызывало жалость, с другой – люди понимали: найти достойного партнера женщине с ее данными очень трудно. О деньгах и говорить не приходится.
В одном из залов особняка, возле шведского стола, тихо переговаривались две кумушки.
– Какой у Маши безупречный вкус. Она опять затмила всех своим нарядом, – шептала первая дама, то и дело поправляя на груди изумрудную брошь в золотой оправе.
– И обрати внимание, милочка, никаких украшений, – кивала ее собеседница, пожилая женщина с копной седых волос.
– Она принципиально их не надевает. Тут каждая старуха обвешана бриллиантами, как новогодняя елка. Жалко закрывать такую шейку с бархатной кожей стекляшками. Хороша!
Некоторое время женщины молча наблюдали за гостями, а потом вновь зашушукались.
– Я слышала, у Маши есть соперница, – уверенно заявила седовласая сплетница.
– Это кто же? Такого не может быть!
– Жена Сутягина, милочка. Вот почему Роман и приходит без Эльвиры. Не хочет другу на мозоль наступать. По богатству они равны. Тут их никто не переплюнет. Не тягаться же им своими женщинами.
– Но там жена, а здесь дочь, – возразила дама с брошью.
– И обе наследницы. Ведь Аркадий и Роман уже не молоды. Пока они живы, все выглядит чинно и благородно. Но если умрут, в дело пойдут другие законы и порядки. Начнется настоящая бойня. Ты видела, чтобы в одном театре работали на равных две примы, или, как нынче говорят, «звезды». Кто-то кого-то обязательно сожрет.
– Я не думаю, что у Маши может быть равная ей конкурентка.
– Эльвира тоже окончила университет с отличием, но не московский, а питерский. Да и по по внешним данным не уступает Маше.
– Даже вообразить себе такое не могу. Кстати, ты обратила внимание, последнее увлечение Маши уже на вторую вечеринку не является.
– Ты о Глебе? Ну, тут все понятно. В городе открылся его вернисаж в центральном выставочном зале. Она сделала из него известного художника, и он стал ей неинтересен. Жди нового оборванца с очередным талантом. Сделает из него гения и бросит, – усмехалась седовласая дама.
– А мне Глеб нравился больше всех, дорогуша. Не красавец, но с изюминкой. Одна улыбка чего стоит. Море обаяния, – шептала ее собеседница, поглощая деликатесы.