— Пока ты в моем доме, будешь делать, как я сказал, — бесстрастно заметил он. — Врача вызывать не будем, нет необходимости. Все, что нужно, — это поддерживать в комнате равномерную температуру. — Его лицо, словно маска, абсолютно ничего не выражало. Пенни спрашивала себя, продолжает ли он злиться на нее.
Неожиданно для себя Пенни надменно произнесла:
— Если есть возможность, переправь меня в отель…
— Не будь дурой!
Девушка вздрогнула, но упрямо продолжала:
— Ведь я причиняю тебе одни неудобства. Ты же сам сказал, что не потерпишь больше меня в своем доме.
Макс молча смотрел на нее целую вечность. В прищуренных темных глазах читались порицание и упрек.
— Видимо, у тебя начался припадок жалости к себе. Так что, думаю, можно простить этот тон!
— Ничего у меня не началось! — дрожащим голосом возразила Пенни.
— А, извините, ошибочка вышла! Это, наверное, приступ злости! — съязвил он.
Лицо Пенни стало пунцовым. Все, что угодно, но быть посмешищем — это слишком. Она уже решила дать отпор, как Макс неожиданно спросил:
— Сильно болит?
— Все тело ломит. — Наверное, думает, так ей и надо.
— Есть хочешь? — Он прохладной ладонью снова дотронулся до лба Пенни. Девушка вздрогнула. Максу, казалось, было неинтересно, голодна она или нет. Он продолжал рассуждать: — Голова горячая. Должно быть, болит ужасно. Да, да, точно. Но у меня есть кое-что, чтобы снять боль. Как все-таки насчет перекусить?
Пенни покачала головой. Макс убрал руку, и она удивилась, насколько успокаивающим было его прикосновение.
— Я очень пить хочу, и побольше. В горле пересохло. — Девушка недоверчиво посмотрела на него, ожидая отказа.
Однако, к ее удивлению, Макс улыбнулся:
— Хорошо, побольше так побольше. Апельсиновый или лимонный?
— Лимонный, пожалуйста.
Изумление Пенни стало еще больше, когда Макс собственноручно внес в комнату серебряный поднос, на котором поблескивали высокие стаканы с соком и водой.
— Сначала таблетки. — Он помог ей приподняться и взбил подушки. Не каждая женщина сумеет проявить такую заботу, подумала Пенни. Неужели он и с Ширли так внимателен и любезен. — Запивай.
Пенни проглотила лекарство.
— Когда они начнут действовать? — Боль в голове становилась невыносимой.
— Через несколько минут станет легче.
Пока она жадно пила, Макс не сводил с нее глаз. Затем настойчиво уложил Пенни в постель.
— Можно хотя бы почитать? — раздраженно спросила девушка. — Ненавижу лежать и ничего не делать.
— А кто любит? Придется потерпеть несколько дней. Потом, может быть, я разрешу тебе садиться ненадолго. Посмотрим.
— Но мне надо работать…