Сисси подергала ее за фартук.
— Это неправда, да, Тесс? — спросила она со слезами на глазах. — Бог слышит, да?
Тесс никогда не была особенно религиозной, и ее первым побуждением было объяснить девочке, что человеку лучше рассчитывать только на себя, а не на какой-то неосязаемый вечный фантом, который можно найти только в пыльных томах религиозной литературы. Но Тесс также знала, что надежда — это великая вещь. Надежда помогла ей перенести одиночество многих дней и ночей, когда она мечтала вырасти и достичь чего-то такого, чем могла бы заслужить любовь своих родителей. Тесс не могла представить себе, каким было бы ее детство, будь у нее хоть слабое подозрение, что ей не удастся заслужить внимание Тревиса и Патрис Харпер, какого бы возраста и какой бы степени развития она не достигла.
— Разумеется, это не так, Сисси, — ответила она. — Уверена, Бог иногда слышит нас.
— Но у него нет стольких ушей, чтобы слушать всех людей в мире.
— Эти уши зовутся ангелами.
Тесс и Сисси одновременно подняли голову и увидели, что к ним направляется Джозеф. Он выглядел уставшим, грязным, но все таким же прекрасным — чертов парень.
— И они слушают всегда, — подхватил он, пристально глядя на Тесс.
— Вы катались по лужам? — спросила Тесс. — Или вы всегда валяетесь в грязи после обеда?
Он уставился на нее, сняв шляпу и отряхивая ее о бедро. Поднялось большое облако коричневой пыли.
— Я работаю, мисс Харпер, — ответил он, заметив, что она ничего не делает. Он бросил шляпу на землю и прислонил к стене хлева лопату.
— О, я тоже потрудилась над вашей одеждой, Магайр. Уверена, разница будет заметна.
Он сощурился.
— Дядя Джозеф сказал, что решил купить пони мне и Холли, — сказала Сисси взволнованно. — Но сначала он должен удлинить ограду, чтобы пони было где бегать.
— Пони подрастет, и я продам его, Сисси, — предупредил Джозеф. — Хорошенько запомни это.
Тесс в ужасе воззрилась на него:
— Зачем же вам давать им пони, а потом забирать и продавать его?
— Затем, что я могу удвоить свой капитал.
Тесс в изумлении смотрела на Джозефа, отказываясь поверить в его слова, а он зашагал к насосу посреди двора. Парень, видно, так же любил деньги, как сама Тесс, но даже она понимала, что дать девочкам пони, позволить им привязаться к нему, а потом отобрать и продать его — очень уж жестоко.
— Дядя Джозеф сказал, что мы будем ухаживать за ним целый год! — сказала Сисси.
— Как великодушно с его стороны, — язвительно заметила Тесс.
Джозеф остановился, оглянулся на нее, потом свернул к насосу и стал качать воду, которая побежала по его шее, стекая в лужу под ногами. Закончив, он расчесал пятерней густые влажные волосы и повернулся к Тесс: