— Писавшая считает, что я безнравственный женоненавистник.
Джойл завела двигатель и обернулась к нему, улыбнувшись.
— Ну, может быть, Вэл и вправду такой, но это же только уловка, чтобы комиксы лучше расходились и приносили вам славу и деньги. Это вовсе не значит, что вы сами такой.
Донован почувствовал в ее словах мягкий упрек.
— А вы сами видели мои комиксы?
Джойл вывела машину со стоянки, и они поехали вдоль пляжа по направлению к дому.
— Еще когда вы только переехали сюда и в «Старз» появилась статья о вас. Обычно мне некогда прочесть даже передовицу, но кто-то в магазине подсунул мне тот номер, и я подумала, что раз вы живете через загородку от меня, то будет только по-соседски, если я стану следить за вашей работой.
— И вы ее не осуждаете?
— Нет, конечно. По-моему, даже комиксы попадают под понятие о свободе слова.
— Значит, вы не согласны с автором записки? Джойл пожала плечами, останавливая машину у светофора. Донован обратил внимание, как красиво выглядит ее лицо в профиль.
— Я думаю, это зависит, прежде всего, от самого читателя. Если женщине не везет с мужчинами, он будет кидаться на каждое слово, где подразумевается неравенство между нами, а вернее, где они сами захотят увидеть это. Ну, а те из нас, которым в жизни посчастливилось, никогда не станут обращать на это внимания.
Загорелся зеленый свет, и машина тронулась. Джойл взглянула на своего спутника.
— Разве не так?
Донован редко встречал в жизни женщин, которые рассуждали бы так разумно. Но у него была теория по поводу взаимоотношения полов, и он осторожно возразил:
— Я что-то не замечал мужчины в вашей жизни.
— Нет, у меня есть только Ева и бабушка, да и та немного не в себе. — Она помолчала. — Мой муж погиб два года назад — вышел в море в плохую погоду, и лодка перевернулась.
Донован подозревал что-нибудь подобное. Джойл не была похожа на разведенную.
— О, простите ради Бога. — Он непроизвольно погладил девочку по головке.
— Ничего. Но до этого почти пять лет я была безумно счастлива, — философски проговорила она. — И этого счастья мне, наверное, хватит на всю оставшуюся жизнь… А как насчет вас? Судя по тому, как вы изображаете Голди, можно заключить, что с женщинами вам не очень везло, — голос Джойл смягчился.
Донован кивнул. Ева ухватилась во сне за его большой палец. Он накрыл ее маленькую ручонку ладонью.
— Сначала была мать, — сказал он, пытаясь придать голосу интонацию безразличия. — Она бросила нас с отцом, когда мне было восемь. Потом жена. Она сбежала вместе с моим учеником, с которым я занимался целый год, к тому же прихватив с собой новый комикс, над которым я работал.