По голосу Джойл поняла, что на самом деле он не так равнодушен к этому, как хочет казаться. Она бросила на него сочувствующий взгляд.
— Как жалко. И вам не удалось получить этот комикс назад?
Донован покачал головой.
— Да я все равно собирался забросить его. Мне разонравилась композиция. Так что не было нужды стараться. Честно говоря, я обрадовался расставанию с Фанни. Сначала, полный тщеславия и падкий на лесть, я пленился ее красотой и утонченностью. Правда, скоро оказалось, что она гналась только за деньгами и хорошей жизнью. А когда это ей приелось, понадобились приключения. — Дон вздохнул. — Хотя обычно я не рассказываю об этом людям после пятнадцатиминутного знакомства, — добавил он грустно.
— Почему? Судя по услышанному, вашей вины здесь нет.
Донован почувствовал забытую душевную боль — боль, которая его мучила и, как он думал, покинула давным-давно.
— Тяжело признаваться, — тихо проговорил он, — что мать так мало думала о сынишке и смогла бросить его в восьмилетнем возрасте. Не лучше, что после всей этой истории я выбрал в жены такую же женщину.
Джойл подъехала к дому Донована и выключила двигатель.
— Все это говорит только о моральных приоритетах матери и не имеет ничего общего с вашими личными качествами. Дальнейшие поступки вполне предсказуемы. Сын тосковал по ней, хотел, чтобы она снова была с ним, и подсознательно нашел похожую женщину, которая, как вам казалось, могла бы ее заменить. У психолога наверняка найдется для этого подходящий термин.
Донован непреклонно покачал головой.
— Я совершил идиотскую ошибку. Она пожала плечами:
— Ну и что тут такого? Все мы люди. Главное — не повторить ее снова.
— Ну, до этого я уже давно додумался сам.
Донован вылез из машины, усадил Еву на свое сиденье, пристегнул ее ремнем и улыбнулся Джойл:
— Спасибо за то, что подвезли.
Он хотел было добавить что-то такое, что послужило бы продолжению знакомства, но ничего подходящего не пришло в голову, да и к тому же это была, пожалуй, не самая умная мысль. Никто из них друг в друге, видимо, не нуждался.
— Ну, пока, — сказал Дон и захлопнул за собой дверцу. Джойл помахала ему, а съезжая с холма, прогудела клаксоном.
Прошло уже шесть часов с тех пор, как Джойл высадила его у дома, ни она, ни дочь не появлялись на улице. Донован с чашкой кофе в руках стоял у окна, что выходило на задний двор Харольдов. Пес пришел за ним на кухню, видимо, предполагая, что в белом пакете еще остался пончик и для него, и теперь, разочаровавшись, улегся головой на ногу хозяина.
Ева, по всей видимости, лежала в постели, а Джойл занималась магазином, так что вряд ли можно ожидать, что кто-нибудь из них покажется во дворе. Дон не понимал, почему его это расстраивало, но и не думать о соседях тоже не мог.