— Именно. — Она просунула руку ему под голову и придвинулась поближе. — Даже не верится, что я свободна всю ночь. Что мне не нужно будет подниматься, чтобы принести бабушке стакан воды или посмотреть, почему она бродит по дому, или из-за того, что меня осенит, что нужно сделать что-нибудь по магазину. Свободна всю ночь!
Донован мягко засмеялся и погладил ее волосы.
— Ну, не совсем свободна. Я собираюсь разбудить тебя несколько раз, но сейчас ты можешь отдохнуть.
— Предупреждаю, что, когда меня будят, я, как медведица, которую потревожили от спячки.
— Но я уже узнал кое-что о тебе. Например, я могу превратить тебя из злобного гризли в плюшевого медвежонка одним только прикосновением в нужном месте — вот здесь. — Он нежно провел рукой по внутренней поверхности ее бедра, и она сладко простонала, ее сонливость стала улетучиваться.
— Но ты же не будешь пользоваться этим в своих целях, правда?
— Непременно буду, — улыбнувшись, ответил Дон.
Донован проснулся и понял, что любимой не было рядом. И хуже того, он почувствовал, что умрет, если она не вернется к нему тотчас же.
Он сел на кровати и почесал шершавый подбородок, испытывая странное чувство — нечто вроде похмелья после ночи страсти.
Вспомнив, что признался Джойл в любви, он тихонько простонал. Не то чтобы он засомневался в своих чувствах, просто ему не понравилось такое непривычное для него ощущение уязвимости. Он никогда не знал настоящей женской любви и со временем научился прекрасно обходиться без нее. Но сейчас все было по-другому. И ему совсем не понравилось то чувство неполноты, недостатка в чем-то, которое он испытал, не обнаружив Джойл рядом, когда проснулся.
А куда, кстати, она делась? Была ли она просто в душе, или, может быть, решила, что все, что произошло между ними, было ошибкой, и отправилась домой? Он прислушался в надежде различить звук текущей воды, но вместо этого его слух уловил шорох, доносившийся из-за занавесок, что окружали постель.
Почувствовав облегчение, он нащупал брюки и лежа натянул их.
— Доброе утро! — раздался радостный голос. — А я и не знала, что ты проснулся, думала, что будешь спать до самого апреля после такой ночи.
В брюках Донован почувствовал себя менее уязвимым. Он приподнялся и отдернул занавески, приготовившись рассказать ей о своем эмоциональном состоянии. Вместо этого он замер на месте, уставившись на Джойл.
Она стояла перед зеркалом, одетая в подвенечное платье. Нет! Не может быть! Донован моргнул и потряс головой. Да. На ней, в самом деле, было настоящее подвенечное платье, со всеми бантиками, ленточками, сборками и рюшечками, с фатой до пола.