– А деньги у тебя есть? – нахмурившись, спросил водитель такси, не имея ни малейшего желания за просто так везти странного пассажира.
– Не-ка, – покачал тот головой. – Денег у меня нету. Зато у меня есть вот чего… – он показал револьвер с привинченным к стволу глушителем.
Увидев револьвер, у водителя глаза полезли на лоб. От страха и удивления, потому что на грабителя пассажир явно не тянул. Скорее на психа сбежавшего из дурдома. Но откуда у психа может быть настоящий револьвер.
– Послушай, я не знаю и не хочу знать, кто ты. Но вылез бы ты из моей машины, – вежливо попросил водитель. Хотя просьба его скорее прозвучала как угроза. Водитель был на голову выше и довольно широк в плечах.
Как видно сказанное им, развеселило пассажира с перебинтованной головой. Тот даже захохотал. Но не надолго. Перестав хохотать, сказал как бы с обидой:
– Ты не прав, дружище, потому что приказывать может тот, у кого в руках оружие. У тебя, его нет. У меня – есть. Значит, приказывать буду я. И я приказываю тебе, ехать. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я прострелил тебе башку.
Водитель отвернулся. Видя, что машина не трогается с места, пассажир ткнул его в затылок концом глушителя.
– Я сказал, трогай, – прозвучало довольно жестко, после чего, машина сразу же поехала.
Грек в кабинет вошел злой, отвернулся, чтобы Ваняшин не заметил его припухший глаз. Но разве от приятеля Лехи чего-нибудь скроишь. Даже со стула вскочил.
– Сан Саныч, чего это с тобой? – прицепился он как репей к Греку.
Грек нахмурился еще больше. Везет же этому молодому сосунку. Они с Тумановым всю ночь были там, в больнице, а этот старлей дрых дома в тепленькой постельке и кажется, еще ничего не знает о случившемся. И Грек решил ничего не рассказывать ему, раньше времени. Вот придет Туманов от Василькова и пусть сам говорит, что хочет. А с него и так всего предостаточно. Да и хвалиться-то нечем. Сбежал охраняемый, и надо же было так случиться, что произошло это как раз в дежурство Грека. Теперь ему явно светит выговорешник от «батяни».
Видя, что Грек воротит свою усатую морду, Ваняшин опять спросил:
– Чего у тебя с глазом-то? Ты не ответил.
Грек вздохнул.
– Чего, чего. Ячмень. Понятно тебе? Вот и отцепись. Пристал. И так тошно, а тут ты еще пристаешь. – Капитан привстал со стула, потянулся к лежащей на столе пачке сигарет, чтобы взять сигаретку.
Ваняшин почесал затылок.
– Ячмень, говоришь?
Грек кивнул, лишь бы Ваняшин отстал.
– Ага. Он самый, – утвердительно сказал Грек.
– Знаю я одно средство… – проговорил Ваняшин и в тот момент, когда Грек повернул к нему свою усатую харю, старлей, набрав во рту побольше слюны, как хороший верблюд, харкнул капитану точно в припухший правый глаз.