– Что-то не так?
Ваняшин кивнул, положив трубку на аппарат.
– Нету ее. Ушла прогуляться, – ответил Ваняшин.
– Чего? – раздраженно переспросил Грек. – Тоже мне леди.
– Ты ее предупреждал, чтобы из дома не выходила? – спросил Туманов.
– А то, – с обидой ответил Ваняшин. – Конечно, предупреждал. И по телефону велел никуда и никому не звонить. Но вот они, какие женщины, – старший лейтенант в отчаянье махнул рукой.
Федор Туманов молчал, не зная, как оценить поступок Людмилы Калугиной, как беспечность, которая может, стоит ей жизни, или как умышленный побег. Не исключал не то и не другое.
– Бабуся сказала, что видела, как Людмила забрала ключи от своей квартиры, – сказал Ваняшин.
– От своей квартиры? – поспешил уточнить Грек.
– Ну не от твоей же, – в сердцах произнес Ваняшин.
– А чего ей там делать? – не отступал Грек.
На этот раз вопрос капитана был задан по существу, и ответ на него Ваняшин дал не менее существенный:
– Сказала, что якобы, вещички кой, какие забрать хочет.
– Вещички, говоришь? – проговорил Туманов, подозревая, что дело тут вовсе не в вещах. И сказала Калугина про вещи скорее для того, чтобы удовлетворить чрезмерное любопытство своей бабуси.
– А ну, поехали, глянем, – сказал майор.
– Николаич, а может нам ее в камеру посадить? – предложил Грек довольно жесткие меры, чтобы отбить у Людмилы Калугиной охоту впредь убегать из укромного места, откуда Ваняшин без его ведома, запретил ей носа показывать.
– Сначала надо ее еще найти, – напомнил Туманов, выходя из кабинета.
– Это правда, – согласился Грек, сознавая, что в этом майор очень даже прав.
* * *
Войдя в подъезд, Людмила Калугина заметила, что лифтерши в служебном помещении нет, и очень обрадовалась этому. Значит, никто не узнает, что она была тут и не настучит ментам. Она быстро поднялась на третий этаж и, достав из сумочки ключи от квартиры, отперла дверь. Прежде чем войти, осмотрелась прямо с порога. И прислушалась. Странно, но она стала бояться собственной квартиры. И только немного успокоившись, и утешая себя, что здесь она не надолго, переступила порог, закрыв за собой дверь.
Последние несколько дней у нее из головы не выходила мысль о том, что за несколько дней до смерти, муж говорил о деньгах. Будто на фирме, где он когда-то работал, ему должны были заплатить приличную сумму и не заплатили. Людмила решила восстановить справедливость. К тому же сейчас ей деньги нужны как никогда. По закону, со сберкнижки мужа она имеет право снять деньги только через полгода. Но их еще надо как-то прожить. В издательстве, для которого она делала переводы, оперативники ей появляться запретили. Они ей запретили даже вообще выходить на улицу.