* * *
Еще перед тем, как выйти из квартиры Грека, кудряшка достала из сумочки свой сотовый.
– Ты кому-то собираешься звонить? – поинтересовался Грек.
Девушка принялась тыкать пальчиком по кнопкам с цифрами.
– Хочу вызвать такси. Не пешком же мне возвращаться домой в такой поздний час, – сказала она, как бы удивляясь его непонятливости, и тут же добавила: – Сейчас такое на улицах творится. Изнасиловать могут запросто. Да я вечером и боюсь по улицам ходить одна.
Потом Грек выглянул в окно и удивился. Не успела его пассия выйти из подъезда, а «Волга» уже тут как тут. Вот это сервис. Тут же появилась мысль, а уж, не в таксопарке ли работает эта киска?
Толстячок капитан Белозеров сидел на переднем сиденье рядом с водителем и молчал. Столько времени прождали ее.
Татьяна Новикова уселась на заднее сиденье и когда машина отъехала, сладко зевнув, сказала:
– Олежек, почему ты меня не спросишь, как прошла вербовка будущего агента?
– Ну, если тебе так хочется… я могу спросить. Только смотри, не окажись в роли облапошенной дурочки. Ты думаешь, этот мент – олух? Как бы не так. И то, что ты полежала под ним в постели, еще ни говорит, что он будет стучать тебе на Туманова.
Новикова не обидевшись на коллегу, расхохоталась. После бурного занятия любовью с мужчиной, который был ей симпатичен, у нее, как у всякой женщины поднялось настроение, и все то, что сейчас говорил ей толстячок, нисколько не огорчало ее. Скорее, наоборот, веселило. И она сказала:
– Олежек, ты просто завидуешь.
Капитан обиделся. Они столько времени просидели в машине, страхуя ее на случай непредвиденных обстоятельств, а она появляется да еще говорит всякие неприятные слова. Белозеров обернулся.
– Это кому я завидую? – сухо спросил он.
– Да этому менту. Грекову. То, что он сейчас трахал меня, а ты не можешь. Так ведь? Ну признайся, только честно.
Толстячок обиженно поджал губы.
– Подумаешь, – протянул он с обидой. – То же мне девочка недотрога. – Он чуть было не ляпнул про любовника генерала, что неизвестно еще, как он отнесется к тому, когда узнает это. Но вовремя сдержался. Неосторожно брошенное слово да еще при свидетелях, каковым являлся водитель «Волги», равнозначно было покушению на личную собственность шефа и могло вызвать с его стороны самую негативную оценку. По крайней мере, не в пользу Белозерова.
А Новиковой почему-то сделалось грустно. И вздохнув, она сказала:
– Ты не прав, Олежек. Я слишком хорошо знакома с психологией мужчин.
– Еще бы, – вставил толстячок, со скучным лицом уставившись в окно на опустевшие от людской суеты улицы. Но женщина поправила его.