Майор вздохнул и пожал плечами.
– Вечер сегодня хороший. В такой вечер не хочется оставаться одному, – сказал он, как бы между прочим. На что получил дельный совет.
– А ты проститутку сними. Будет тебя до утра ублажать, – сказала Татьяна и вылезла, хлопнув дверью.
– Почему ты меня сразу не поставила в известность о том, что взяла в разработку этого мента? – строго спросил генерал Павлов, придавив тяжелым взглядом, как прессом, Татьяну Новикову к спинке кресла, которое ей почему-то совсем не казалось мягким. Он прослушал запись ее разговора с капитаном Грековым. Правда, Татьяна за обещание ночи бурной любви, попросила Войновича вырезать из записи кусок, на котором генерал мог услышать, в каком экстазе проходили их постельные сцены. Решила пощадить сердце старика. Вдруг Павлов не переживет, когда узнает, что какой-то мент капитанишка в постели лучше его. Хотя генерал и сам не стеснялся признаться, что стал здорово сдавать и во время занятий с ней сексом делал частые передышки.
– Я опасалась, что не смогу войти в контакт с этим капитаном. Как не получилось у капитана Белозерова с подругой майора Туманова. Вдруг потерплю фиаско.
– Ну и что? Не потерпела? – спросил генерал, внимательно вчитываясь в рапорт, написанный Новиковой. – Самовольничаешь, значит? Ты же знаешь, что разработка подобного рода ведется по моему согласованию. А ты, стало быть, решила взять ответственность на себя. Так?
– Я же для дела старалась, – попыталась оправдаться кудряшка, чувствуя себя виноватой. Даже голову опустила, чтобы не встречаться взглядом со строгим взглядом генерала Павлова, который, казалось, был готов рвать и метать.
– Я тебя не спрашиваю, для чего, или для кого ты это все проделала. Я тебе задал конкретный вопрос по поводу твоего самовольства. Спросил, согласна ли ты с моей постановкой вопроса, – повысил голос генерал, и так взглянул в глаза своей подчиненной, что Новикова невольно поежилась, ожидая, что сейчас из глаз Павлова, как из тучи, полетят молнии. Но их не последовало, и она немного успокоилась.
– Да. Я согласна, – сказала она тихо, чувствуя себя в роли приговоренного, которому, беспристрастный представитель Фемиды, вот-вот вынесет приговор, причем самый жесткий. И приговор последовал, хотя не столь жесткий. Генерал вышел из-за стола, подошел к креслу, на котором сидела Новикова, как бедная овечка, с опущенной головой. Сунул руку ей под кофточку и взял за левую грудь, чуть придавив сосок.
Кудряшка поежилась в кресле. А генерал сказал:
– Что? Захотелось попробовать милицейкого члена? Смотри мне в глаза.