Этот прогноз имел шансы оправдаться. Да он обязательно, всенепременно оправдался бы! Но отряд вел Салман дель Пино, который заменял навигационный комплекс, полновесный отдел снабжения, штаб, а заодно, в случае огневого контакта, мог сработать как целое отделение осназа.
Медицина тоже имелась.
Только клонам обо всем этом не доложили.
Словом, отряд выбрался из тайги и вступил в предгорья хребта Южный. Старые пологие горы, изжеванные ветрами и временем. За горами лежала долина Нерской губы — длинного, узкого залива, который омывался теплым океанским течением.
Хребет отсекал зону резко континентального климата с ее заповедной тайгой от зоны «природно-климатического феномена». Там было не по-зимнему тепло, там раскинулось море, отряд шел именно туда.
Но как миновать предгорья? Как выйти из-под таежной крыши?
Все эти вопросы задали Салману, когда маленький отряд остановился на последний лесной привал, а командиры собрались посоветоваться.
Посоветоваться было о чем.
Равнина сменилась сопками, которые забирались все выше к небу. Непроглядная стена кедров поредела. Вместо могучих стометровых стволов тут и там стали появляться представители Pinus machaoniensis, то есть махаонских сосен. Вполне скромных, растущих по распадкам и вершинам холмов в обрамлении подлеска.
Потом кедры пропали вовсе.
Перед отрядом лежала недружелюбная предгорная лесотундра, где не было защиты от всевидящих космических глаз. И над которой, что еще хуже, все чаще пролетали вертолеты.
— Что будем делать, камрад? — напрямую спросил гауптман штурмовой пехоты Дитер Карлофф.
Мужи думающие расселись под маскировочной сетью, натянутой меж двух сосен, оплетенных местными вьюнами, по зиме сухими и безжизненными. Остальной отряд расселся метрах в ста позади, поглощая сухпаи под присмотром взводных.
За жидкой россыпью сосен лежала голая равнина с редкими островками зелени. Снежный покров, еще недавно поражавший своей мощью, больше не поражал. Так, недоразумение сантиметров в пятнадцать.
— Вот-вот. Десять минут назад засекли вертолеты. Транспортники под конвоем двух ударных, — подлил масла в огонь Богдан Мита, чьи пехотинцы шли в дальнем дозоре и были под впечатлением от перспектив. — Хорошо еще, что мы не успели высунуться из леса!
Салман сидел на корневище, привалившись спиной к стволу. Он увлеченно жевал древесный сучок, а ноги уложил на собственный шлем, совершенно не глядя на угрожающую тундру.
— Меньше нервов, — раздался голос доктора Фарагута. — Я знаю Салмана много лет. Глупости он допускает только в кантинах под воздействием этилового спирта!