— Ничуть, брат Норман. У моего отца, контрабандиста, подряжавшего на работу пиратов и бродяг, часто бывала грязь под ногтями после того, как мы всю ночь грузили неуказанный товар.
— Отлично. В таком случае, чем я могу быть полезен тебе, брат Даниель?
— Надо погрузить эти свёртки на тот из трёх кораблей, который, с Божьей помощью, первым отплывёт в Санкт-Петербург.
— Это не склад. Я не могу принять ответственность за то, что случится с грузом, пока он на моей верфи.
— Не страшно. Вора, его похитившего, будет ждать глубокое разочарование.
— Нужно разрешение господина Кикина.
— Это который?
— Маленького роста. Подходи к господину Кикину спереди, держа руки на виду, не то высокий тебя убьёт.
— Спасибо за совет, брат Норман.
— Пожалуйста. Господин Кикин уверен, что Лондон кишит раскольниками.
— Кто это такие?
— Судя по мерам предосторожности, которые принимает господин Кикин, раскольники — своего рода русские гугеноты, огромные, бородатые и умеющие далеко бросать гарпуны.
— Сомневаюсь, что я подхожу под это описание.
— Бдительность лишней не бывает. Ты можешь оказаться раскольником, вырядившимся в престарелого щеголя.
— Брат Норман, сколь отрадно мне быть вне удушливой атмосферы чопорной лондонской учтивости.
— На здоровье, брат Даниель.
— Скажи, слыхал ли ты о торговом корабле под названием «Минерва»?
— О легендарной «Минерве»? Или о настоящей?
— Я не слышал никаких легенд. Уверяю, интерес мой чисто практический.
— Я видел «Минерву» в сухом доке, сразу за поворотом реки, две недели назад, и могу сказать, что это не та, о которой гласит молва.
— Не понимаю, брат Норман. Мне недостает знаний касательно «Минервы», чтобы разгадать твою загадку.
— Прости, брат Даниель, я думал, ты также сведущ в морских легендах, как и в руководстве верфями. Французские моряки смущают легковерных, утверждая, будто некогда существовал одноименный корабль, обшитый до ватерлинии золотом.
— Золотом?!
— Которое можно было увидеть только при сильном крене, например, когда свежий ветер дует с траверза.
— Какая нелепость!
— Не совсем так, брат Даниель. Ибо враг скорости — ракушки, которыми обрастает корпус. Мысль обшить его металлом великолепна. Вот почему я, как и половина лондонских корабелов, сходил посмотреть на «Минерву», пока она была в сухом доке.
— И не увидел золота.
— Я увидел медь, брат Даниель, которая, в бытность свою новой, наверняка ярко блестела. При определённом освещении французы — католики, падкие до соблазнов мишурной роскоши — могли счесть её золотом.
— Ты думаешь, так и возникла легенда?
— Я уверен. Однако «Минерва» существует на самом деле — я видел её на якоре день или два назад меньше чем в полумиле отсюда. Вот, кажется, она, перед Лаймкилнским доком.