Такие известия нас крайне удивили и показались невероятными. Мы решили немедленно послать разъезд, чтобы разыскать отряды Тимонина, установить с ним связь и выяснить создавшуюся обстановку.
Спустя пару часов послали еще один разъезд, более сильный. Ни первый, ни второй разъезд тимонинских отрядов не обнаружил. Сведения, которые им удалось собрать, были самые разноречивые. По одним сведениям, Тимонин отступил на Кыштым, по другим выходило, что его отряд разбит и рассеялся по лесу. И то и другое было плохо.
Посоветовавшись с комиссаром, мы решили отвести и сосредоточить свой отряд на узком перешейке между озерами Увильды и Малые Ирдиги.
Пока отряд перебирался на новую позицию, я отправился в Кузнецкое, где был расположен 2-й Рождественский отряд, к командиру его Тряпицину, чтобы узнать, что произошло с отрядом Тимонина.
Когда я подъехал к месту расположения отряда, то увидел, что Тряпицин стоит на телеге, запряженной огромным серым жеребцом, и что-то доказывает своим партизанам, а те хором кричат ему что-то в ответ. Шум стоял неимоверный, и слабый голос Тряпицина терялся в нем. Я не мог расслышать, о чем он говорил, и стал пробираться через толпу поближе к Тряпицину. Вскоре я понял, что он требует, чтобы отряд приготовился к немедленному отступлению, а партизаны не соглашались покидать Тютняры. Наконец потеряв самообладание, Тряпицин закричал:
— Кто не хочет идти с нами, должен немедленно сдать оружие!
Эта последняя фраза развязала руки всем случайно попавшим в отряд. Они с наглым видом стали подходить к импровизированной трибуне и со злостью кидали винтовки к ногам Тряпицина.
Не успел Тряпицин опомниться, как половина его людей исчезла. Медленно обведя взглядом остатки своего отряда и посмотрев на телегу, где лежала груда винтовок, он тяжело вздохнул. Потом обернулся ко мне и спросил:
— Как у вас там?
— Ничего, — ответил я. — Мы решили занять перешеек за мельницей. А где Тимонин со своими отрядами? — спросил я Тряпицина.
— Не знаю, — просто ответил он. — Наверно, отошли на Кыштым. От Мрачковского было распоряжение немедленно отступать, — добавил он с поспешностью.
— Куда? — спросил я.
— Не знаю, — ответил Тряпицин. — Мы пойдем тоже к вам на перешеек, а там решим вместе, куда нам отступать.
Дорогой, пытаясь оправдаться передо мной, почему он потребовал сдать оружие, Тряпицин сказал:
— Боялся я, что они уйдут с оружием и оно попадет к противнику.
За мельницей на опушке соснового бора нас встретил комиссар 1-го отряда Димитрин. Видя, что людей пришло мало, он, недоумевая, спросил Тряпицина: