Смерть – плохая примета (Обухова) - страница 114

– И все?

– И все. Про бой насмерть молчит, теперь твое слово против его. Понятно?

– Да. Что – вы?

– Мы? – хмыкнул Ваха. – Тихон… сейчас на дно ляжет, думаю. С базы – съехал.

– Понятно. Предъявлять будете?

– Ты береги себя, Рома, – многозначительно, помня, что разговоры по мобильникам ненадежны, выговорил Ваха.

– Спасибо, поберегусь.

– Если что, звони моему земляку. Помнишь, я тебя в кафешке нашей знакомил? Худой такой, Магомет.

– Ну-ну…

– Номер Магомета тебе передадут в том же кафе. Любая просьба – мой долг. Понял?

– Да, спасибо, но у меня пока дел много. Не разгребу – пожалуюсь. До свидания, друг.

Выйдя из электрички, этот сотовый телефон Савельев выбросил в мусорную урну и своему адвокату звонил уже из таксофона, предварительно буркнув Маше:

– Прошу без насмешек. Моего поверенного зовут Василий Тимофеевич Иванов.

– Вася Иванов – отличный адвокат, – не удержалась рыжая вредина.

– Первостатейный. Скоро сама убедишься…

Глава 4

Переволновавшимся до кишечных колик тетушкам Роман сказал сурово и кратко:

– Есть и спать. Можно даже не есть.

Всосал тарелку куриного супа – молча, закусил суп тремя бутербродами – все в том же неразговорчивом настроении – и рухнул на диван в гостиной убитым буйволом.

Марья (приличная девушка не может сесть за стол, не помыв руки) вымылась, впрочем, вся. Смыла, наконец, с головы корку из слюней и крови Сережи – упокой, Господи, его душу, – и кое-как зажевала один бутерброд. И как бы тетушки ни склоняли ее к застольной беседе всяческими хитро на водя щи ми вопросами, каждый раз натыкались на совершенно не девичье упорство и непробиваемость.

Машу уложили спать в горенке Настасьи и Алеши и оставили в покое.

Часов в девять вечера, после того как Роман Владимирович расправился с доброй половиной фирменной утки Софьи Тихоновны, дамы проворно унесли со стола тарелки с объедками, выставили на скатерть чайный набор с конфетами, баранками и прочими вкусностями… Роман Владимирович приступил к рассказу.

Наконец-то.

Вадим Арнольдович постукивал по зубам чубуком незажженной трубки, слушал очень внимательно. И поражала его не столько сама история – действительно захватывающая, киношно-нереальная, – сколько неуловимо интригующие отношения, сложившиеся между племянником и девушкой-беглянкой. Большей частью сегодня молчаливой (немота, пожалуй, давалась ей даже с облегчением) и странно спокойной. Невозмутимой…

И это после всего, что ей пришлось пережить за последние дни! Убийства, гонки по лесам, болезнь мужа…

Оригинальная девица.

А Вадим Арнольдович встречал у Романа в доме еще каких оригиналок…