«Конечно. То есть ты свою тещу еще ни о чем даже не попросил?»
«Во ей. – Тут, наверное, компьютерщик снова изобразил кукиш. – У ребенка и так матери нет, а тут какая-то свиристелка еще и няню отнимает. Маш, ты не знаешь, что с Лизкой происходит? Это как-то с твоими делами связано, а? Раньше она такой бесноватой не была…»
«Не знаю, Миша, честное слово – не знаю».
«Вы бы разбирались быстрей… Нечего ребенку нервы трепать… А то, слушай, хочешь, я в самом деле с Игорем о тебе переговорю? На дне рождения народу мало будет, не юбилей, только свои…»
«Спасибо, Маша, не надо. Ты и так сделал все, что мог. Спасибо».
В диктофоне раздалось шуршание, наверное, Маша в этот момент вставала с лавочки.
«До свидания, Миша, мне пора».
«Слушай, Машк… А ведь нога у Лизки не болит… Когда она с Верочкой ругалась, по лестнице туда-сюда бегала, хромать забыла…»
«Спасибо, Миша. Иди, тебя семья ждет».
«Ну… тогда чао, подруга. Не кисни. Прости, что не очень тебе помог, но, если что понадобится, обращайся».
«Я поняла, Миша. До свидания. И кстати… флешка, которую Луиза везде с собой носит, розовенькая такая, с перламутром?»
«Ага. Сплошной гламур».
«Я так и поняла. Спасибо, Миша, до свидания».
Мария выключила диктофон, печально оглядела безмолвствующий большой совет.
– Ну вот и все, – сказала едва слышно, опустив глаза. – Вадим Арнольдович, я могу воспользоваться вашим компьютером, чтобы просмотреть то, что принес мне Миша?
– Да, да, конечно. Прошу в нашу комнату.
Софья Тихоновна и Надежда Прохоровна, с которыми Вадим Арнольдович провел серьезную упредительную беседу – не лезьте к девочке с расспросами, понадобится – сама все расскажет, помощи попросит, – сочувственно смотрели Маше в спину. Уже в коридоре Марья услышала возмущенный шепот бабы Нади:
– А ты что молчишь, Ромка?! Не видишь, девочка как в воду опущенная…
Что на упрек ответил Рома, Марья так и не услышала. Вадим Арнольдович провел в ее свою большую комнату, разделенную на две зоны: жилая и рабочая. И включил компьютер.
Информацию с ноутбука Луизы Мария просмотрела бегло.
И разумеется, ничего путного не нашла.
Да и было ли оно – путное это? Все зыбко, не наверняка…
Слепо глядя вперед на кусок стены, завешанный фотографиями, на окно за прозрачным тюлем, она сидела в бессмысленном оцепенении, когда в комнату вернулся хозяин.
Сел на стул сбоку от стола, печально посмотрел на Марью.
– Ничего? – спросил тихонько.
– Ничего, – кивнула Маша.
– А это было важно?
– Очень.
– Вы что-то поняли, Мария? Еще тогда, раньше?
– Казалось – да. Хотела получить доказательства, но вот… не вышло.