— А Савушкин и Малькова?
— У Савушкина язва, Малькова беременна.
— Значит, кроме них, никто наверх не поднимался?
— Нет. А посетителей в пятницу после обеда всегда мало. Конец недели…
«Получается, что, кроме беременной и язвенника, собаку могли подкинуть только сотрудники второго этажа. Так сказать, свои, — подумал капитан. — Тойтерьер собачка маленькая, и тельце легко спрятать в «дипломат» или сумку. Жаль, нельзя изъять на экспертизу все портфели офиса».
Впрочем, шерсть Тяпы может оказаться в нескольких сумках. Судя по всему, Гольдман часто привозил собаку на работу, и шерстинки могли залететь в сумки случайно.
— Кирилл, вы давно работаете здесь?
— Два года.
— А раньше чем занимались?
— Тоже охранником был. Только в другом месте…
— В каком конкретно?
— В банке «Кредит доверия», — неохотно ответил парень.
«Интересно, — подумал капитан, — не ты ли, любезный, прежним хозяевам о происшествии с собакой стукнул?» Смущенный вид Кирилла показывал, что догадка Тарасова недалека от истины.
На листке блокнота с именем Кирилл Валерыч не оставил никакого шаржа. Только большой и жирный знак вопроса.
…Прежде чем дойти до бухгалтерии, Тарасов повернул к секретарскому столу и задал Юлечке несколько вопросов.
— Скажите, пожалуйста, Юлия, кто поднимался на второй этаж после двух часов дня в пятницу?
— Посетителей не было точно, — быстро ответила девушка. — А кто еще… ах да. Менеджеры присылали Савушкина и Малькову узнать, не будет ли каких поручений.
— Они всегда так делают? Не звонят, а наверх ходят?
— Нет, — смутилась секретарша.
— Говорите, говорите, Юля, я знаю, что коллеги начали вас поздравлять еще днем.
Юлечка оглянулась на дверь начальницы, склонилась над столом и прошептала:
— Да. На разведку присылали.
— А Савушкин или Малькова проходили мимо вас на кухню?
— Зачем? — удивленно распрямилась девушка. — Только до меня и обратно.
…Вечером Михаил Валерьевич сидел на диване перед телевизором и листал свой потрепанный заслуженный блокнот. Марьюшка, уютно свернувшись калачиком, устроилась рядом и внимала некоему латиноамериканскому сериалу про страстную любовь. Знойная белозубая героиня на экране распекала за что-то усатого кавалера, и Марья Филипповна, стиснув руку в кулачок, ударила по подушке и буркнула: «Так ему и надо, негоднику!»
В юности Марья рыдала в кинотеатрах под песни индийских мелодрам, позже перенесла эти слезы на «Рабыню Изауру». Михаила Валерьевича умиляла наивная реакция жены. Он считал, что женщина не должна стесняться интереса к чужим романам, и, если дочь начинала подшучивать над матерью, всегда упрекал Алену: «Как не совестно. Маме хватает крови и страданий на работе. — Марья Филипповна работала фельдшером в травматологическом пункте, куда каждый день машины скорой помощи свозили всех переломанных, порезанных и избитых, не требующих срочной госпитализации. — Пусть хоть дома на красивую жизнь посмотрит». Скептически настроенный подросток Алена Михайловна ухмылялась и шла в свою комнату ставить в видеомагнитофон фильмы, сути коих капитан не понимал до конца, поскольку подросток с уважением относился к малобюджетному европейскому кинематографу.