Позор бы вышел.
Но сразу не вспылил, к ответу не призвал, теперь утихни.
Вот тогда-то и пополз среди братвы слушок, что старый Князь свое отжил, раз смазливая кукла ему на ухо кудахчет, а он слушает и позволяет ей братву унижать. Нехороший слушок, вредный для авторитета большого человека. Поймал Вова Гудвин в темном коридоре Князева дома Марту, прижал к стенке и прошипел в ухо:
— Смотри, сучка, доиграешься. — Обрисовал вкратце ситуацию, поднес к глазам растопыренную пятерню и закончил: — Если через тебя, босявка, хозяину вред будет… Я тебе вот этой самой рукой кадык через влагалище вытащу…
Сказал, отпустил и пошел не оглядываясь.
Марта на дрожащих ногах добралась до дивана, пятясь, нашарила подлокотник и, придерживаясь за него, села.
Беда случилась, поняла Марта. Гудовин слов на ветер не бросает. Если пустить на самотек такой случай, неизвестно, как дело обернется. Чью сторону примет Князь, когда слушок его ушей достигнет? Ведь не права была Домино, ей слова не давали, ее дело маленькое — пяльцами бренчать да улыбочки раздаривать, а не в деловых разговорах репликами кидаться. И обидеть ей довелось не простого человека. Хоть и молод Сережа Нервный, но под его началом человек сто городских отморозков. Так что получила себе Марта отменного врага.
И хорошо, если только себе. А если и Князю через нее придется ответ держать? Мол, не укоротил девчонку вовремя…
В жизни по понятиям Домино тогда еще слабо разбиралась, но Вовино предупреждение поняла правильно. Догадалась, что зря вылезла, но переделывать что-то было уже поздно. На всю жизнь Домино уяснила: не брешут поговорки. «Слово — серебро, молчание — золото».
Погоняло Нервный Сережа заработал не только потом и кровью, но и выбитыми зубами, сломанными ребрами и ушами, расплющенными в котлету. Много лет назад на первую ходку по малолетке отправился Сережа с другой, обидной кличкой. И скорее всего, именно эта битва за достойное прозвище определила всю его дальнейшую жизнь. Знал Сережа, как обидно бывает слово, и бился за уважение насмерть.
Первое, обидное погоняло он заработал случайно. Жил себе мальчик Сережа Тихомиров в сером панельном микрорайоне с умеренно пьющей мамой, учился кое-как в школе, на улицах с пацанами дрался, но был в те времена личностью социально неопасной и серой, как бетон.
В четырнадцать лет перепорхнул Сережа из школы в ПТУ, освоил азы автослесарского ремесла и на втором курсе обучения решил наведаться в старую школу.
Но не днем, как примерный выпускник, а ночью, через разбитое окно в кабинете математики.