«Саша ссутулился, отчего стал похож на атакующую горную гориллу… Странно, но почти всегда в боевые моменты в голову лезут всякие необычные ассоциации. Наверное, это психика так защищается от перегрузки…»
Замыкающие уже поравнялись с углом дома, когда я услышал… Нет, скорее еле уловил сдвоенный глухой удар…
Практически одновременно мы догнали идущих последними немцев…
Мой – тот, что справа! Невысокий, сантиметров на десять ниже меня… «Карабин» болтается на щуплом плече, воротник кителя замялся сзади…
Синхронно с его шагом наступаю под колено левой ноги и, резким движением левой руки отклонив голову в ту же сторону, вгоняю зажатый в правой обратным хватом нож в тощую шею! Сверху вниз и немного наискосок, так, что пятнадцатисантиметровый клинок уходит в тело врага почти целиком, по пути рассекая сонную артерию и мышцы. Может, и до сердца достал, кто знает…
«Теперь – снять!» – Тело действует «на автомате», словно я не живых людей превращаю тут в неживых, а форму демонстрирую на показательных…
Тяну нож на себя, а левой, уперевшись противнику между лопаток, помогаю, толкая его вперед. Снимая с клинка.
Немец ничком валится вперед.
Переступив через него и перехватив нож на прямой хват, бью следующего в почку.
Чувствую, как тот вздрагивает.
Но в этот момент левая рука, проскользнув по плечу, нащупывает его кадык. Пальцы стискиваются, комкая податливые хрящи гортани, а правая все бьет и бьет…
– «Ш-ш-ш!» – резкое и негромкое шипение выдергивает меня в реальный мир.
Отпускаю уже давно мертвого немца и быстро поворачиваюсь на звук.
Сашка!
А вот и Люк со Старым подходят…
«Какой придурок сказал про упоение боем? – медленно выдыхаю, чувствуя, как сходит с лица яростный оскал. – Остервенение? Да! Озверение! Любое слово, но не упоение! А еще тошнота и отвращение. Когда по раздавленному моими пальцами горлу последнего немца пробежала судорога, я чуть сам не… А! Потом страдать будем – работы еще…»
Командир жестами показывает, что нам с Люком надо идти в избу…
* * *
Взгляд со стороны. Тотен
Раз иголка, два иголка – будет елочка,
Раз дощечка, два дощечка – будет лесенка,
Раз словечко, два словечко – будет песенка.
«Ничего более идиотского, вам, гражданин Демин, в голову прийти, естественно, не могло? А ну, перестать петь мурню всякую! – строго отчитал я самого себя, заметив, что вот уже пару минут нервно приборматываю детскую песенку, не в силах соскочить с одного куплета. – Того и гляди «трофейные», как мы называем авиационного военврача и танкиста, заинтересуются, что же там такое бормочет себе под нос «очень важная» охраняемая ими персона. А «персона» на самом деле отчаянно трусит и волнуется!»