. Как они, кстати, на контакт вышли?
– Через одного из людей Мирры>37.
– Херово! Мирры больше нет, а они вообще могут по нашему учету не проходить. Кто контакт?
– Неущенко, он же Барцев. Псевдо – Бертольд.
– Его не Филип зовут?
– Именно так.
– Знаю его. С двадцать шестого, если мне память не изменяет, по программе перехода на нелегалку проходил. Его Смольский знать должен.
– Смольский? – Судоплатов попытался вспомнить, кто это, но безуспешно.
– Вайпшас>38, – подсказал Эйтингон.
– Ага, он, – подтвердил Яков. – Из западнобелорусских партизан. Люди Мирры.
– То есть и фигуранты из той же шайки могут быть?
– Вполне. – Серебрянский потеребил кончик носа. – Паша, вопрос тебе задать можно?
– Валяй, Яков Исаакович, задавай.
– Ты мне скажи, зачем было все на корню сводить? Ну сняли, ну посадили… Стрелять-то, млять, зачем?! Что, работников хороших до хрена? Или архив полон?
– Яша, – Эйтингон подошел к старому соратнику и положил руку ему на плечо, – я бы на твоем месте эти вопросы не Павлу задавал… Или не задавал вообще… Давай лучше дальше работать.
Серебрянский дернул плечом, сбрасывая руку, – Судоплатову даже показалось, что он сейчас взорвется и пошлет их по известному адресу, но бывший старший майор только тяжело вздохнул и, помолчав немного, сказал:
– Кто у них командир?
* * *
Ходатайство НКВД СССР о возвращении>39
Серебрянскому Я.И. орденов Ленина
и Красного Знамени.
Дело № 15902
1. Возвратить СЕРЕБРЯНСКОМУ Якову Исааковичу ордена Ленина и Красного Знамени с орденскими документами.
2. Ввиду того, что принадлежащие Серебрянскому Я.И. орден Ленина за № 3363 и ордена Красного Знамени за № 20171 сданы в переплавку на Монетный Двор, разрешить Отделу по учету и регистрации награжденных взамен их выдать Серебрянскому ордена из фонда очередного вручения.
3. Выдать Серебрянскому Я.И. орденские документы; книжку денежных купонов – с I. VIII. 1941.
Секретарь Президиума
Верховного Совета СССР А. Горкин
Озеро Палик, Борисовский район Минской области. 16 августа 1941 года. 14:00
– Слушай, что ты вибрируешь, а? – строго спросил Белобородько, словно это не он сам последние два часа нервно мерил шагами избу. – Мы тут в своем праве! И я, как командир и коммунист, целиком на твоей стороне!
– Валерий Иванович, а ты не забыл, часом, что я рядовой?
– А не по хрену ли это в нынешней ситуации? Я вон тоже не кадровый!
– Да, но петлицы с тебя никто не срывал, и в бумагах все честь по чести прописано – «батальонный комиссар», – огрызнулся Трошин.
– Слава, хватит! – прикрикнул комиссар. – Чего раньше времени паниковать? Тебя на отряд кто поставил? Майор госбезопасности! Почти генерал. Командир спецгруппы. – Белобородько стал говорить рублеными фразами, словно не друга своего убеждал, а многотысячную толпу на митинге. – А кого они пришлют? Сержанта? Лейтенанта? Да и с чего ты взял, что тебя сразу в кандалы и в острог? Ты, в отличие от многих и многих, никуда не бежал, а крепко стоишь на своем рубеже и врага бьешь! Да если бы мне кто месяц назад сказал, что мы с одним батальоном, в окружении, так немцу прикурить дадим, я бы ни в жисть не поверил! – Тон Белобородько стал более мягким, даже уговаривающим.