– Падажды, дарагой! – хватая собеседника за локоть, воскликнул Бакури. – Ты нэ знаэшь, какое чудо анархызм! Ты, как вы русскые гаварыте, нэ рубы сгаряча! Прыхады на наш кружок, там такое вино… м-м-м… То ест там луди такие… умные луди… Посыдышь, паслушаешь, вина попьешь, патом сам решышь, па пути тэбэ с нами или нэт…
Так Саша оказался в Арчиховом переулке в кружке анархистов. Нельзя сказать, чтобы он стал приверженцем данного учения, но, как и обещал Джавахов, люди там собирались интересные. Правда, как правило, большей частью из абреков, то ли временно отошедших от дел, то ли просто скрывающихся от суровой длани закона. А уж вина и впрямь оказались выше всяких похвал.
С анархистами Лопатин общался около полугода. Раз в месяц он передавал в партийную кассу пятьдесят рублей ассигнациями, иногда оказывал однопартийцам разные мелкие услуги: пристроил племянника главы секции Гулбаати Давиташвили посыльным в одну из лавок своей фирмы да выделил десяток аршин шелка его тетушке для пошивки транспарантов. Правда, позднее он видел женщин из семьи Гулбаати в платьях из той ткани, но расспрашивать Давиташвили по этому вопросу не стал.
Несколько раз товарищи по кружку приносили в его дом пыльные стопки каких-то книг, но он никогда не рассматривал, что за литературу оставляли ему на хранение. Как-то раз Давиташвили приехал в его лавку и после краткого разговора совместно с Александром сопроводил к складу неприметную старую арбу, груженную чем-то тяжелым. Отперев ворота склада, Лопатин наблюдал за тем, как возница и еще один незнакомый ему парень сгрузили с телеги и перенесли в склад десяток длинных прямоугольных ящиков казенного вида. Когда же Саша сказал Гулбаати, что видел, как подобные ящики солдаты грузили в вагон на вокзале, Давиташвили хмыкнул, что, мол, у них добро и взяли.
Опасаясь возможных неприятностей, Лопатин на всякий случай скромно поинтересовался, насколько и чем может быть чревато хранение данных ящиков. Анархист, еще раз хмыкнув, снисходительно потрепал его по плечу, заверил, что все будет в полном порядке, и больше к данному вопросу не возвращался.
До конца августа ничто не предвещало бури: казенные ящики мирно пылились на складе, стопки с книгами – в квартире, когда ближе к вечеру во двор дома Александра вбежал племянник Давиташвили. Задыхаясь от бега, он поведал, что утром жандармы взяли Гулбаати, а час назад арестовали Джавахова и еще семь человек из их кружка, а теперь идут к нему, Лопатину, и что он, племянник, опережает их буквально на десяток-другой минут.