Поначалу Лешу подмывало махнуть рукой на коммерческие экзистерции и уйти обратно – в леса и горы. Но он еще не забыл их равнодушного предательства.
Его торговые дела шли ни шатко ни валко – Игнатов полагал, что он выгоду свою берет едва ли в половину возможного, самому же Леше хватало на все его потребности и чудачества.
Жизнь как-то незаметно превратилась в подсчеты невеликих выручек и проверки пудовых бухгалтерских книг, свершавшихся под стук перебрасываемых на счетах костяшек. Прошлое тонуло в обыденности и насущных заботах, словно в зыбучих песках далекого юга.
Но не повседневная суета и скучный купеческий труд оказались самыми неприятными. Самым противным стало то, что вместе со своим прошлым Леша терял тот азарт, ради которого люди проматывают миллионы, пускаются пешком в дальние странствия и пишут поэмы о неразделенной любви. Жизнь подобна питью, которое для каждого человека имеет свой вкус: кому сладка, кому горька, кому терпка, кому кисла до оскомины; жизнь же Пелевина вкуса просто не имела.
Иногда ему снились оленьи стада в снежных полях, танец шаровых молний над высокими башкирскими травами или августовские зарницы в полгоризонта. Но, проснувшись, он искренне не мог сказать, то ли это его воспоминания, то ли просто сон. И даже заводской пруд, на дне которого ждали его сокровища, казался ему теперь скорее грезами, нежели явью.
Леша пытался вписаться в круг своего общения. Он пытался искать себе увлечений – и не нашел их. Даже к азартным играм не смог приохотиться, хотя они составляли едва ли не главный вечерний досуг сибиряков: играли ночи напролет, распечатывая под каждую новую игру свежую колоду, так что наутро весь пол в игорной комнате усыпали картами в несколько слоев. Частенько, садясь за игру, даже соглашения заключали, заверив их у нотариуса, – когда и как будет возвращать долг проигравший. Но ни игры, ни доступные женщины его не радовали, он потерял вкус к жизни. И потому в тот вечер, когда он четко и ясно сформулировал для себя сию истину, Алексей пришел домой с твердым намереньем застрелиться.
Однако еще до того, как он взял револьвер, Лешу скосила вдруг странная усталость, какая случается с людьми накануне тяжелой болезни.
Во сне ему явилась Варя. Даже более прекрасная, чем в воспоминаниях о ней.
– Чего же ты удумал, Лешенька? – ласково сказала она. – Разве ж такого я тебя полюбила? Уходи отсюда поскорее, коли слаб. Наша земля суровая, перед ней слабость показывать нельзя.
Из-за Вариной спины, соглашаясь с ее словами, кивал дед Колыван. Скулил, просясь с хозяином в долгую дорогу, пес Бирюш. Грозно урчал ни разу ни перед какой опасностью не отступивший кот Басурман.