Собственно, сам ритуал начался накануне, за что особое спасибо Силантьеву – заядлому театралу и любителю повеселиться.
О том, что экватор предстоит пересечь уже назавтра, знали только офицеры, и потому вечером на баке собралось полным-полно народа. Троцкий, выбравшись с камбуза и еле волоча от усталости ноги, доплелся до фитиля и устало плюхнулся на кнехт. Дождавшись, пока многоголосый гомон утихнет, Лев чисто и звонко затянул «Гори, гори моя звезда…», как вдруг, упершись взглядом в противоположный борт, замолчал, не закончив вторую строчку романса. По баку прокатился удивленный ропот, но Троцкий не реагировал. Застыв с открытым ртом, он оторопело рассматривал сгусток тени, перевалившийся через планширь.
Тень, за что-то запнувшись, гулко упала на четыре конечности, проклиная несусветную темень, громко чертыхнулась, с видимым трудом утвердилась на двух из них и, отчаянно хлюпая на каждом шаге, направилась к собравшейся на баке компании. Когда же через пару мгновений она пересекла круг света от тусклой масляной лампы, Лев с удивлением разглядел внешность нежданного посетителя.
Им оказался коренастый мужичок неопределенного возраста, с неестественно красным носом, торчавшим из угольно-черной окладистой бороды, облаченный в камзол, по странному стечению обстоятельств очень напоминавший старый штурманский китель, но почему-то оснащенный огромными эполетами из выкрашенного золотой краской картона. Удостоверившись в том, что находится в центре внимания, незнакомец поправил на голове бумажную, подтекающую синей краской треуголку и, сунув руку за борт кителя на манер Наполеона, горделиво сделал шаг вперед, стараясь не запутаться в рыбацких бахилах с завернутыми, на фасон ботфортов, голенищами.
– Че уставились, мокрозадыя? – внезапно прохрипел мужичок. – Посланника царя морского не видали? Так вот я каков, любуйтесь, салаги! – Сделав пару шагов, визитер, запутавшись в сапогах, очередной раз покачнулся и, не рискуя двигаться дальше, застыл на месте. – А окрестили меня Деви Джонсом, и надобность есть у меня до вашего капитану, или Викентия Палыча на крайний случай.
Видя, что основная масса присутствующих на баке матросов сидит не шевелясь, ночной гость, шагнув вперед, отвесил легкий подзатыльник ближайшему из них:
– Ну, че застыл-то, Рябой, не слышал, чо ли? Метнулся мухой до капитану, послание у меня к нему от Нептуна…
Выйдя из ступора, матрос умчался в направлении надстройки. Через несколько минут он вернулся в компании Арсенина и свободных от вахты офицеров, не желавших упустить редкую возможность пообщаться с гонцом от морского царя.