– Сдается мне, Миша, что полицию сейчас больше волнует то, шо «убил», а не то, шо «чуть-чуть»…
Неожиданно во двор вбежал мальчишка лет от силы пяти. Ничуть не убавляя скорости, он с разбега налетел на Беню, обхватив его ноги, тряся вихрастой головой и поблескивая задорными бесстрашными глазами.
– Дядя Беня! – завопил он звонко. – Дядя Беня! Тетя Песя велела передать, шо дядька Мотл, сто чертей ему в требуху, видал дядьку Сципиона, а дядька Сципион, шо торгует от моря на Привозе, когда у его сбежал голубой рак, а он за им погнался, видал Бланку Фогель, шо стоит с цветами на Екатерининской, а той Севка Портнихин рассказал, шо Кольку Корено фараоны замели! Колька в порядке и говорит, шо совсем устал от мыслей по Сахалину!
– Ша, юноша, таки не надо писать мне роман, чтобы я все понял за Кольку. Миша, поглядите на Изю – у его всегда столько слов, шо, сдается мне, он еще вырастет и напишет нам таких книг, от которых будут рыдать биндюжники! Я вам уверяю, юноша, шо специально для вас улицу Гоголя отменят и сделают вместо ее улицу Бабеля! Вот тебе твой первый честный гешефт в гривенник. Таки кто у нас поблизости знает за все суда в порту?
– Дядя Беня, тут рядом живут Вайсбейны, так дядька Осип работает экспедитором в порту! Я его сына Лазаря знаю!
– И шо вы себе окаменели, юноша? Бегом к дядьку Осипу и скажи ему, шо Беня Крик просит его узнать за дела в порту! Живо, юноша!
Когда мальчишка умчался, Беня повернулся к Мише Винницкому.
– Шо я могу тебе сказать, Миша? Как известно, даже тогда, когда нынешняя Вокзальная площадь называлась Тюремной, она никогда не пересекалась, шоб ты знал, с Полицейской улицей – во всяком случае, в Одессе. Мне не надо тебе объяснять, шо не каждая тюрьма заканчивается Сахалином?
– Беня, вы же знаете, шо я не доктор Цандер, шоб переживать только за пользу людям. Когда вы станете хлопотать за Колю, похлопочите заодно и за моего человека.
– И за шо твой человек имеет проблемы с полицией?
– Кажется, за политику, Беня. Но только чуть-чуть и исключительно по глупости!
– Миша, я честный налетчик – чему мне сдалась политика?
– За нашу дружбу, Беня, и за наши общие гешефты!
В этот момент во двор вбежал плечистый малый в котелке и клетчатом пиджаке.
– Бенцион Менделевич, у нас тут какой-то странный шухер! Прям сюда идет Колька Корено, а при нем – какой-то неместный фраер и неместный юрок с шпалером и с шабером размером с твою мандолину!
– Чему ты вопишь, Сэмен, будто попал на хипесницу? Это очень хорошо, шо они уже идут. Это значит, шо они сэкономили нам забот!
Во двор, широко шагая и размахивая на ходу руками, вошел сначала Коля Корено, следом – Троцкий, у которого до сих пор тряслись руки, а последним – невозмутимый Дато Туташхиа.