– Двадцать один? – с сомнением переспросил он.
– Да… осенью мне исполнится двадцать один год.
Его рассмешило это уточнение:
– Значит, хмурый взгляд принадлежит не вам, а кому-то еще, кто во много раз старше. Я в этом нисколько не сомневаюсь. А вот улыбка, – он выдержал паузу, – улыбка наверняка ваша.
Розалинда метнула на него сердитый взгляд. «Сейчас последуют какие-нибудь бессмысленные комплименты и глупые признания», – подумала она. Сколько ей уже пришлось выслушать этих пустых признаний от разных мужчин!
Но незнакомец все так же невозмутимо смотрел на нее. И только обволакивающее тепло исходило от всего его существа.
– Обещайте не подшучивать надо мной!
– А я и не шучу. Просто хочу видеть вас веселой и счастливой.
– Вы позволяете себе слишком много, сэр. Моя личная жизнь вас абсолютно не касается. – Розалинда жестко поставила его на место.
– Прошу вас, не обижайтесь. – Незнакомец взял ее руку в свои ладони и нежно сжал. – Запомните одну простую вещь: чье-то лицо становится открытой книгой лишь в том случае, если кому-нибудь станет очень интересно читать его.
Розалинда отвернулась и едва справилась с охватившим ее смущением.
– Вы не должны так говорить, сэр.
– Почему вы так несправедливы ко мне? Ведь я ровным счетом не сделал вам ничего дурного!
Ей было нечего возразить на это. Ей, которая никогда не лезла за словом в карман, на сей раз пришлось промолчать.
– Верьте мне, прошу вас, – нежно произнес он.
– Верить вам? В чем и с какой стати? – Она вырвала руку и стала приводить в порядок прилавок. – Вы говорите загадками. А у меня нет ни времени, ни настроения разгадывать их. И вообще, почему вы не уходите?
– Неужели вы всегда отрицаете вещи, которых не понимаете? В высшей степени неразумно, мисс. Хочешь не хочешь, а когда-нибудь все равно придется разбираться. Я лишь хотел немного помочь вам в этом, – он рассмеялся. – Но, к сожалению, должен идти. И прежде чем уйти, я угадаю ваше имя.
Розалинде сделалось не по себе. Этот дерзкий человек брал на себя смелость угадать ее имя! Она скрестила руки на груди и стала наблюдать за ним. Кристофер целую минуту вглядывался в ее лицо.
– Роза, – наконец вымолвил он и остановился. – Кожа нежная, как лепесток розы. Глаза светятся и блестят, как росинки. Нет, ни одно другое имя так не подходит вам, как Роза.
Он стоял прямо против нее и, казалось, был очень доволен собой.
– Вы закончили свой монолог? – резко спросила она. – Так вот, если вы мните себя поэтом, то глубоко заблуждаетесь. Роза – не мое имя.
– Ага, вот и шипы показались! Нет, все-таки я прав.