Перед глазами у Марины все плыло, голова ужасно кружилась, и не только от того, как резко оборвалось сладкое кружение страсти, как поспешно Пьетро оторвался от нее. Сейчас она была рада, что стоит у стены: она боялась, что ноги не удержат ее и она упадет. Что же она натворила? С ума она сошла, что ли? Не только позволить Пьетро прикоснуться к ней, поцеловать ее, едва не сорвать с нее одежду, но и подбадривать его, с готовностью подставляться под его руки и губы… Немыслимо! Неразумно! Преступно глупо!
– Дура, дура, дура! – прошептала она, краснея до слез.
Мужчины все еще обменивались рублеными фразами и не услышали ее испуганный шепот. Неужели она забыла, что это любимая стратегия Пьетро, с помощью которой он стольких женщин склонил на свою сторону? Нет, она прекрасно знала, прекрасно помнила, как хорошо он умеет превращать непокорных в мягких, податливых служанок, готовых идти за ним куда угодно на подгибающихся от восхищения ногах. Он ведь и с ней поступил аналогично, когда она усомнилась в необходимости так скоро вступать в брак, именно таким способом рассеял ее страхи и сомнения. Он только рассмеялся, когда она рассказала ему о своих страхах, а потом, когда она стала настаивать на том, что им не стоит торопиться, заставил ее замолчать нежными, искушающими словами и еще более нежной, еще более искушающей лаской. Он зацеловал, заласкал ее до умопомрачения и наконец поддался на ее выдыхаемые в изнеможении мольбы, и отнес на кровать, и занялся с ней любовью так умело и нежно, что через полчаса Марина уже напрочь забыла, что ее тревожило. Она любила его и хотела выйти за него замуж, пусть даже обстоятельства их встречи и настойчивость, с которой он просил ее руки, были далеки от идеала в ее представлении.
Именно страх, что Пьетро снова использует свое умение соблазнять, заставил Марину сбежать из дома. Она боялась, что лаской он снова вынудит ее забыть, не замечать, что после того, как они лишились ребенка, из-за которого и поженились, в их отношениях не осталось ничего, кроме секса.
И вот сейчас Марина в который раз повторила свою ошибку. Волна дикой страсти унесла ее, лишила способности мыслить здраво, и, если бы юрист Пьетро не постучал, кто знает, как далеко все могло бы зайти… Марина в ужасе отказалась представлять себе, что могло бы случиться, если бы она поддалась властности Пьетро, вновь накинувшей петлю ей на шею.
– Все в порядке, – бросил Пьетро.
Дверь так и не открылась. Каким бы важным ни было дело, с которым пришел Маттео, он так и не решился хоть чуть-чуть ее приоткрыть.