Погруженный в размышления Габриель пересек границу своих владений и вышел к виноградникам «Дюфера». Блестящие в лунном свете ветви лозы, пока еще лишенной яркой листвы, придавали винограднику сходство с зачарованным лесом. Холодные звезды, изредка прочертив сверкающую дорожку по темному небу, скатывались к горизонту, спеша исполнить чье-нибудь желание. Поймав взглядом одну из них, Габриель усмехнулся и мысленно загадал встретиться с Фреей.
Тотчас, откуда-то сбоку, на него стремительно, словно тень, вылетела хрупкая женская фигурка. Он поймал ее и, разглядев залитое слезами лицо, не смог сдержать удивленного возгласа:
– Фрея, что с тобой? Почему ты в таком виде?
– Джоэл!… Он убьет меня!… Спаси… Майкл… – Молодая женщина была на грани нервного срыва.
Заметив, что она слишком легко одета, Габриель сбросил пальто и заботливо укутал ее. Ноги Фреи подкосились, и он усадил ее на землю, а сам, опустившись рядом, продолжил расспросы:
– Успокойся, любимая. Кто такой Джоэл?
Ответа Габриель не расслышал. Не успел. До его слуха донеслись быстрые шаги и отчаянная английская брань, из которой стало ясно: сюда направляется преследователь Фреи. Габриель встал, готовясь встретиться с неведомым врагом. Его руки инстинктивно сжались в кулаки. Выскочивший на залитое матовым светом луны пространство незнакомец был высок ростом и телосложением ничем не уступал Габриелю. В следующий миг он повернулся. Это был тот самый мужчина, которого Габриель видел в спальне Фреи. Только сейчас его лицо было искажено от ярости.
Заметив Габриеля, заслоняющего собой дрожащую то ли от холода, то ли от ужаса женщину, незнакомец решительно шагнул вперед.
– Уйди с дороги! – угрожающе прошипел он. – Не вмешивайся, это не твое дело!
– Ошибаешься. По какому праву ты преследуешь ее?
Возможно, английский Габриеля оставлял желать лучшего, а может, незнакомец просто не желал вдаваться в какие-либо объяснения. Не теряя ни минуты, он коршуном налетел на заступника Фреи. Габриель словно ожидал этого, так как вовремя успел отразить нападение.
Сцепившись, мужчины закружились на месте, осыпая друг друга весьма болезненными ударами. Фрея, уже немного пришедшая в себя, распахнутыми от волнения глазами следила за этой молчаливой «пляской».
Однажды, давным-давно, когда она была еще маленькой девочкой, отец взял ее с собой в Лондон на выставку норвежской живописи. Оставив родителя в компании таких же, как и он, любителей искусства, Фрея долго бродила по залам, умирая от скуки, пока не увидела полотно, заставившее ее застыть на месте.