Очевидно, муж довольно долго наблюдал за ней. Он стоял в дверях, небрежно облокотившись о косяк и скрестив холеные руки на груди.
– Ты всегда стремишься обладать всем, на что падает твой взор, и даже не задумываешься, насколько это этично, – сдержанно заметила Фрея, не желая показывать, что внезапное появление Джоэла испугало ее.
О смятении могла свидетельствовать лишь задрожавшая в руке чашечка. Но она быстро поставила ее на столик.
– Этично? – Мужчина изобразил удивление. – Дорогая, у каждого человека свое представление о том, что правильно, а что нет. Например, с моей точки зрения, твое поведение с момента нашей встречи просто выходит за рамки приличий. Запирать дверь в спальню перед носом собственного мужа, это этично?
– Я ненавижу тебя.
– А я, наоборот, обожаю. И как определить, кто из нас прав? – Джоэл подошел и стал перед Фреей, глядя на нее сверху вниз. – Лично для меня есть только один критерий: сила. Я сильнее тебя, а значит, ты обязана мне подчиняться. Впрочем, излишнее милосердие – один из моих недостатков. Так и быть, можешь выбирать, где мы займемся сексом: прямо здесь или наверху, в твоей спальне.
– Ты – животное, – процедила сквозь зубы Фрея и, прежде чем он успел что-либо осознать, оттолкнула его и выскочила в холл.
Из гостиной донеслись приглушенные ругательства мужа, а затем следом выскочил он сам. Желая сбить его с толку, Фрея направилась не к лестнице, как, по ее мнению, решил бы Джоэл, а кинулась в противоположную сторону, к входным дверям. Но она просчиталась.
Холодный февральский воздух обжигал кожу ледяным дыханием. Не позволяя себе останавливаться, Фрея мчалась сквозь виноградники, а сзади, продолжая сыпать проклятиями, ее преследовал Джоэл. Молодая женщина чувствовала, что задыхается от быстрого бега, но страх гнал ее все дальше и дальше. Хотя не было никакой надежды на спасение.
Габриель вышел из дома, поднял воротник пальто и решительно зашагал в сторону «Дюфера». Он твердо собирался выяснить у Фреи, что происходит. Неожиданно появившийся в доме возлюбленной иностранец, в первый же вечер оказавшийся в ее постели, вызывал множество вопросов.
Кто он? Имеет ли какое-то отношение к покрытому завесой тайны прошлому любимой? Что он значит для нее?
Габриель долго думал, есть ли у него право вторгаться в жизнь Фреи и требовать каких-либо объяснений. И решил: есть! Это право ему дали ее губы, одарявшие нежными ласками руки, сладостные стоны и выгибавшееся навстречу распаленное страстью тело. Нет, не могло все это быть ложью, умелой игрой! Сердце нельзя заставить лицемерить. А он неоднократно читал в глазах Фреи искреннюю любовь.