Уэйт не успел договорить, так как Дик Моллен вытащил его из кладовой за воротник расшитой галунами тужурки и прижал к стене коридора. Слуга опешил, но только на несколько секунд – уже в следующее мгновение он осознал, что борется с молодым хозяином, причем настолько отчаянно, словно сражается за свою жизнь. Его вновь прижали к стене – это был уже Орд.
– Вон! Убирайся, свинья! Ты слышал? Вон! Ты уволен! Если через полчаса не уберешься из дома…
Уэйт отстранился от стены, но не бросился прочь от разъяренного хозяина, как это сделал бы любой другой слуга; в нем прочно сидели упрямство и бунтарский дух крестьянина. Его дед и прадед трудились на земле, а отец в возрасте семи лет был вынужден пойти работать на шахту. И когда у него родился первый ребенок, он с горечью, но твердо заявил: "Мой сын не будет носить кандалы и толкать вагонетку в семь лет. Ни за что! Я позабочусь об этом". И действительно позаботился – отдал мальчика в услужение.
Гарри Уэйт начинал службу подручным в конюшне, но вскоре дали о себе знать унаследованные от отца амбиции, и Гарри стал с вожделением поглядывать на дом, где можно было быстрее продвинуться по службе, да и работа гораздо легче. Он сменил еще две должности, прежде чем пять лет назад попал, наконец, в особняк. Тогда же и женился. Жена родила ему уже двоих детей и вскоре должна была принести третьего.
В это утро дальнейшая судьба дома волновала его почти так же сильно, как и хозяина. Гарри оказался в затруднительном положении. Ему надо было кормить семью. Но одно дело, когда теряешь работу потому, что особняк уходит за долги, и совсем другое, когда тебя вышвыривают на улицу безо всякого предупреждения. С этим нельзя было смириться. Обостренное чувство возмущения против несправедливости, которым обладали его предки, вызвало сейчас протест и у Гарри.
– Нет, я не уйду, – набравшись смелости, заявил он. – Вы не можете выгнать меня, сэр, потому что не вы нанимали меня на работу. Если кто и вправе это сделать, так это хозяин, но не вы.
Орд остолбенел от подобной наглости. Замер и мистер Данн, возникший в дверях. Он не мог вымолвить ни слова, пораженный ужасной сценой, свидетелем которой стал. Однако сказалась выучка: мистер Данн взял себя в руки и собрался было шагнуть вперед, как мимо в оружейную комнату промчался молодой хозяин, едва не сбив его с ног.
Намерение Дика было столь очевидно, что в коридоре возникла настоящая суматоха. Данн и Орд набросились на Уэйта и потащили его на кухню, где столпились любопытные слуги и трое судебных приставов с угрюмыми лицами.