Дворецкий отпустил Уэйта и, подтолкнув вперед, зловеще прошипел:
– Убирайся отсюда, парень.
В этот момент из коридора донесся крик Фанни Армстронг:
– Нет! Нет!
Дверь кухни снова распахнулась: на пороге стоял Дик Моллен с ружьем в руках. Вскинув приклад к плечу, он прицелился в Уэйта, который уже направлялся к задней двери, но остановился и обернулся. Ему с трудом верилось, что молодой хозяин в самом деле собирается выстрелить в него, хотя кто может знать наверняка?
– Десять секунд… я даю тебе десять секунд!
То ли Уэйт не воспринял ситуацию всерьез, то ли врожденное упрямство не позволило ему подчиниться приказу, но он не повернулся и не побежал к двери. Кухарки завопили и забились в угол, Данн и Орд громко кричали: "Мистер Дик! Мистер!", но тем не менее держались от хозяина подальше.
Судебные приставы не двигались с места и не предпринимали никаких действий. И только когда Дик Моллен прищурился, устремив взгляд на мушку, главный из них произнес властным голосом:
– Бросьте ружье, сэр, а не то, чего доброго, покалечите кого-нибудь.
Дик Моллен перевел взгляд на пристава и, давая выход обуревавшему его гневу, прорычал:
– Не лезьте не в свое дело.
Пристав рванулся вперед и ухватился за ствол ружья, завязалась борьба, в которую никто не посмел вмешаться. Всего несколько минут назад Дик Моллен прижимал к стене Уэйта, теперь же сам оказался прижатым к длинному кухонному шкафу для посуды, а ружье упиралось ему поперек груди. Такого унижения он вынести не мог. Вскинув колено, Дик ударил пристава в пах и, вырвав ружье, нанес прикладом удар в голову. Пристав пошатнулся и с глухим звуком рухнул на каменный пол.
Секунду стояла гробовая тишина, а потом крики женщин заполнили не только кухню, но и весь дом.
Не кричала лишь одна женщина. Фанни Армстронг раскрыла рот и устремилась бегом по коридору.
– Отец! Отец! Отец! – звала она.
Как и все остальные домочадцы, Фрэнк Армстронг прибежал в холл, его сопровождал Томас. Они были в библиотеке. Томас осторожно прощупывал почву насчет ссуды. Фрэнк, хмыкнув, что-то промямлил, а затем заявил со всей прямотой:
– Знаешь что, Самец, все зависит от того, договорятся ли наши молодые. Тебе известна моя позиция: если девочка будет счастлива, то буду счастлив и я, и охотно заплачу за это.
Едва Томас облегченно вздохнул, как по всему дому разнеслись крики. И теперь он наблюдал, как перепуганная Фанни бросилась в объятья отца.
– Что случилось? Что случилось? – допытывался тот у нее.
В холл ворвался Данн, он подбежал к хозяину и остановился возле него, не в силах произнести ни слова.