— Посмотрите на его голову! — шепнул Фергюсон. — Боже милостивый! Вот голова!
— Еще бы! — ответил кузнец. — А нос-то, нос! А глаза! Интеллекта-то в них сколько, не правда ли? Ума палата!
— Но как бледен! — вставил Хэм Сэндвич. — Это от мыслей, вот отчего! Наш брат и не знает, что такое мысль!
— Откуда ж нам знать, — проворчал Фергюсон, — у нас, кроме ерунды, и в голове-то ничего не бывает.
— Вы правы, Фергюсон. А брови-то, брови как сдвинуты! Это значит, он теперь погрузился футов на сто в самую сердцевину какого-нибудь дела. Уж он даром не задумается, разумеется! А вы мотайте себе на ус. Уж, наверно, тут дело идет о каком-нибудь трупе! Не был бы он так важен и торжественен! Не иначе! Кому же и думать о трупах, как не человеку, который сам четыре раза умирал. Это, сэр, даже историки описали! Три раза умирал естественной смертью и один раз случайной. Говорят, от него могилой пахнет и он… Тсс! Смотрите, смотрите! Вон он обхватил свой лоб рукой, большой палец на одном виске, а указательный на другом. Значит, уж и думать-то невмоготу! Вы как полагаете? Мысль-то ведь тоже в пот вогнать может!
— Еще бы!.. А теперь смотрит на небо и крутит усы…
— Глядите-ка — встал и точно моток разматывает! Вишь — правой-то рукой вокруг левой…
— Морщится, это он никак не может добраться до улики…
— Держи карман — не может! Вот уж он улыбается. Словно тигр какой-нибудь… Это он, братцы, должно быть, открыл, в чем дело! Точно открыл!
— Да-а… не хотел бы я быть на месте того, за кем он теперь охотится!
Мистер Холмс сел к столу, спиной к своим почитателям, и стал писать. Поняв, что смотреть больше не на что, последние закурили трубки и расположились потолковать по душам.
— Нечего и говорить, ребята, — сказал Фергюсон с глубоким убеждением, — он удивительный человек. Это по всему видно.
— Совершенно справедливо, — подхватил Джек Паркер, — жаль, что его вчера здесь не было.
— Да-а! — поддержал Фергюсон. — Вот бы мы тогда увидали настоящую научную работу. Интеллект, сэр! Чистый интеллект, и ничего больше! Я не собираюсь, конечно, умалять способности Арчи, но ведь его дар, так сказать, чутье животного — особенно тонкое зрение или инстинкт, и ничего больше. Интеллекта в нем нет. Его с этим человеком и сравнить нельзя. Хотите, я вам расскажу, что бы он сделал? Он бы подошел к миссис Хоган, взглянул на нее — только взглянул! — и все расследование было бы закончено! Все бы увидал! Да, сэр, до малейшей подробности! А потом сел бы на кровать совершенно спокойно и стал бы расспрашивать миссис Хоган… Вот представьте, что вы — миссис Хоган, я буду спрашивать, а вы отвечайте за нее.