– И что это тебе дает? — так и не врубился Александр Федорович.
– Право на репатриацию. Израиль — единственная страна, где меня примут с Дуняшей. А там — не пропаду. Да я нигде не пропаду, просто там можно будет прикрыться от Марата. А в Москве у них все схвачено.
– Ты думаешь, его семья будет тебя преследовать? — спросил Богданов.
– Конечно, — уверенно ответил Пиф. — Станислав Маратович ничего не пускает на самотек, Ну, а Марат со временем покруче папы будет.
– У тебя уже был конфликт с его отцом? — вмешалась в интересную беседу Ольга Николаевна.
– Нет, — покачал головой Пиф. — Вообще-то, это он платит за мое обучение. На бесплатное было не попасть.
– Ничего не понимаю! — Богданов аж головой затряс. — Он платит за обучение злейшего врага своего сына?
– Он не считает меня врагом, — уточнил Пиф. — Я слишком мелок для этого. Так, песчинка на дороге, к тому же полезная.
– А чем ты ему полезен?
– Он… — начал было Пиф, но задумался, подбирая слова. — Понимаете, Станислав Маратович все вокруг себя преобразует. Разумеется, с пользой для семьи. И всем интересуется.
– Так чем ты ему полезен? — повторил вопрос Богданов, теперь явно желая во всем разобраться досконально.
– Я буду хорошим доктором, — просто ответил Пиф. — А еще я их бабушку выхаживал после инсульта и их животных. У Марата дорогая собака от чумы умирала, мы в четвертом классе тогда были, все ветеринары отказались, а я выходил. Вот Станислав Маратович меня и приметил. Я ж говорю, он все вокруг примечает и все к делу пристраивает. К тому же он сначала не хотел, чтобы Марат женился на Дуняше.
– А это почему? — теперь уже удивилась Ольга Николаевна.
– Станислав Маратович считал ее неинтересной партией для Марата.
– И Марат ослушался? — недоверчиво спросил Богданов. В его представлении ослушаться такого папу довольно необычно.
– Марат не может ослушаться, — улыбнулся Пиф, — потому что ему никто не может приказать.
– Даже отец? — Схема отношений в этой семье продолжала оставаться Александру Федоровичу непонятной.
– Даже отец, — подтвердил Пиф. — Марат всегда был самодостаточной личностью, и Станислав Маратович это всегда понимал.
– А каковы твои отношения с Маратом? — тихо спросила Ольга Николаевна.
– Никаких отношений, — вновь улыбнулся Пиф. — Он пока меня терпит. И тоже не считает соперником. Да, кроме Дуняши, он, по-моему, вообще никого не любит, разве что своих родителей и бабушку.
– Ты сомневаешься в том, что он любит своих родителей? — не понял Богданов.
– Марат — очень своеобразный человек, — вздохнул Пиф. — Я знаю его с самого детства — и то мало что могу о нем сказать. Дуняшу он любит, по крайней мере, пока она с ним.