Ты не должна задавать слишком много вопросов и забивать голову ненужными проблемами до тех пор, пока не сможешь справиться с этим сама, так что воспринимай все проще, сказала я себе. Оставь все, как есть, и вполне может оказаться, что тут и на самом деле нет ничего сложного.
К несчастью, все, что касалось Гленды, не могло не быть сложным.
За чаем она уже не была ни ребенком, ни ревнивой сестрой. Эта непредсказуемая женщина умела казаться совершенно очаровательной, когда хотела, и покорить всех, кто ее окружал: отца, брата и даже меня. Только Номи оставалась равнодушной к чарам племянницы, и, хотя она не выказывала своих чувств и не давала им выхода, я постоянно ощущала ее неприязненное отношение к Гленде.
Сразу же после чая мы с Гленном поднялись в мансарду. Он запер дверь, усадил меня перед собой и углубился в работу над глиняной головой. Около часа он лихорадочно работал, но меня это больше не радовало. Охвативший его приступ активности явно был вызван появлением в доме новых людей.
Видя, что напряжение Гленна возросло до критической точки и он стал возбужденным и нервным, я решила вмешаться и заговорила с ним со своего низкого помоста.
— Почему бы нам не уехать из «Высоких башен» куда-нибудь, где ты сможешь работать в полном одиночестве?
Он ответил мне очень коротко:
— Я могу работать только здесь. Здесь или нигде. Не беспокойся, Дина. Образ будущей скульптуры по-прежнему со мной. Именно об этом я должен сейчас беспокоиться. Я должен успеть сделать как можно больше, прежде чем они придут сюда и увидят мою работу.
Через некоторое время кто-то сделал попытку повернуть ручку входной двери, но, обнаружив, что она заперта, молча удалился. Чуть позже на лестнице послышались более твердые шаги, и дверь затряслась.
— Что такое? — послышался звучный голос Колтона. — Так не может продолжаться! Эта студия принадлежит всем нам, и я не позволю закрывать ее от меня.
Гленн бросил свои инструменты и поспешно пошел открывать дверь. Колтон и Гленда вошли следом за ним, не давая ему никакой возможности спрятать свою работу и избежать вторжения в творческий процесс, которого он так опасался. Гленда сразу подошла к его рабочему месту, и Колтон присоединился к ней. Я напряженно сидела на своем месте, чувствуя себя невольной участницей спектакля, который не предназначался для чужих глаз.
— Можно посмотреть? — формально поинтересовался Колтон, и Гленн отступил от глиняного макета.
Отец и дочь несколько минут стояли, внимательно изучая головку, потом молча переглянулись. Колтон пожал плечами, Гленда покачала головой, и, не говоря ни слова, они вышли, оставив нас одних.