Так я ему и поверила. Нет уж, скорее Джарвис убедит меня купить железнодорожный мост в центре Луисвиля, чем в том, что он добровольно отказался от комиссионных!
Матиас, похоже, тоже не был заинтересован в покупке моста. Вернулась Арлин с двумя стаканами колы. Матиас взял свой стакан и осведомился — с учтивостью локомотива, несущегося на всех парах:
— Где вы оба были в среду вечером?
Хорошо, что Матиас уже взял свою колу. Арлин невольно вздрогнула, и напиток из стакана, который она протягивала мне, пролился точнехонько на мою юбку.
Я наблюдала, как мокрое пятно расплывается по черному льну. Слава богу, что юбка темная. Когда пятно высохнет, его не будет заметно. Почти.
Очевидно, Арлин пришла к такому же выводу, потому что даже не потрудилась извиниться. Или предложить почистить юбку. Она вообще ничего не сказала.
Правда, в этот момент она не сводила глаз с Матиаса.
Я сделала большой глоток, наблюдая за Андорферами.
Арлин и Джарвис вдруг стали удивительно похожи, почти как близнецы: оба вытаращили глаза, так что были видны белки по всей окружности, и раскрыли рты, словно собирались произнести: "О!" По-видимому, оба были чрезвычайно шокированы вопросом.
— В среду вечером мы были здесь, — обиженно ответил Джарвис. Если собеседнику удавалось устоять перед его кладбищенской улыбкой и задушевными интонациями, мой босс начинал дуться, как малый ребенок. — Мы были дома весь вечер с шести часов. Правда, зайка?
По-моему, я впервые услышала, как Джарвис называет жену ласковым словечком. И Арлин, по-видимому, тоже. Прежде чем ответить, она метнула взгляд на Джарвиса, словно проверяя, действительно ли он обращается к ней, и опять нервным жестом поправила прическу.
— Точно. Мы никуда не выходили, даже за продуктами. Никуда.
Больше говорить было не о чем. Арлин и Джарвис обеспечили друг другу алиби.
Не скажу, чтобы я им поверила на все сто.
Матиас, судя по его виду, тоже сомневался в их искренности, однако перешел к другой теме:
— Кто-нибудь из вас видел, чтобы мой отец беседовал с кем-нибудь в агентстве?
Джарвис с явным облегчением подался вперед и опять заговорил тоном лучшего друга, только еще сердечнее:
— Сказать по правде, Барби Ландерган поздоровалась с вашим отцом, когда он пришел подписывать бумаги. Она случайно оказалась рядом…
Что, разумеется, ничего не значило. Вот если бы Барби не сделала попытку познакомиться с человеком вроде Эфраима Кросса, это выглядело бы крайне подозрительно.
— А Шарлотта Аккерсен печатала итоговый договор. Но, — добавил Джарвис, — никто из этих дам не был официально представлен вашему отцу.