В Питере и в самом деле проживала вся многочисленная родня Рининой матери. Хотя братьев и сестер у Веры Николаевны не было, зато имелось множество тетушек, дядюшек, кузенов и кузин. С незапамятных времен весь их клан так или иначе был связан с миром искусства — кто работал в театре, кто в музее, и даже потомственный алкоголик дядя Степа всю жизнь числился рабочим сцены в Мариинке. Сама Вера Николаевна начинала свою карьеру на «Ленфильме» — она два года проработала там помощницей художника по костюмам и потом всю жизнь гордилась огромным альбомом с автографами известных актеров, которые успела тогда насобирать. Неудивительно, что и Рина тоже в свое время уехала в Питер — одна из тетушек соблазнила ее возможностью учиться в художественном училище и одновременно работать в ее реставрационной мастерской.
Так что Вениамин был абсолютно прав, когда говорил про Рининых родственников, которые могли бы принять участие в судьбе мальчика. Могли бы, если бы имели к нему хоть какое-то отношение.
Рина отдавала себе отчет в том, что Вениамин говорит все правильно, однако его слова отчего-то ее задевали. Тем не менее она постаралась не зацикливаться на нюансах и снова пустилась в объяснения.
— Дело в том, что мы… мы с Людмилой всегда были очень привязаны друг к другу. Еще со времен моей учебы в Питере.
— Ну и что? У нее помимо тебя не было больше никого, кто мог бы позаботиться о ребенке?
— У нее есть мать, но она больна.
— Господи, Рина, ты говоришь ерунду. Полную и абсолютную, — покачал головой Вениамин.
— Но почему? — возмутилась Рина, которой уже стало казаться, что все ее объяснения до Вениамина просто не доходят, отскакивая от него, как от стенки горох.
— Да потому, что ты жалеешь какого-то мальчика, какую-то кузину, чью-то мать. А о себе ты подумала?
— Подумала, — упрямо ответила Рина. — Если я буду знать, что малыша отдали в детский дом, я не смогу жить спокойно.
Вениамин рухнул на стул и схватился руками за голову. Немного помолчав, он поднял на Рину глаза и с выражением спросил:
— А как же я?
— Что — ты? — искренне не поняла та.
— Ты ведь наверняка догадывалась, что я собирался сделать тебе предложение?
— В общем-то да, догадывалась.
— Выходит, ты решила променять меня на непонятно откуда взявшегося племянника?
— Но почему? — растерялась Рина. — Почему променять? Я…
Она осеклась, потому что до нее вдруг дошло, что таким образом Вениамин ставит ее перед выбором: он или Антошка.
«Как же так, — заволновалась Рина, — мы и побороться еще толком не успели, а он уже припер меня к стенке».