— «Какой чудесный день, какой чудесный пень…» — пропела Тошка, аккуратно выложила повидло на серединку теста и облизала ложку. — Готово, — торжественно возвестила она, — все двадцать штук. Мам, а можно я в этот раз тоже попробую закрывать пирожки? Все-таки я уже девушка взрослая.
Рина, наряженная в голубой фартук с белыми цветочками, вытерла руки полотенцем и лукаво посмотрела на дочь.
— Полагаешь, тебе уже можно доверить такое ответственное дело?
— Угу, — кивнула Тошка, — думаю, что доросла.
— Ну что же, тогда гляди сюда и делай, как я.
Подхватив со стола кусочек теста, Рина принялась ловко лепить маленький пузатый пирожок, и Тошка тут же последовала ее примеру.
Золотой солнечный лучик, просочившись сквозь кружевную занавеску, рассыпался на сотню желтых шариков, которые задорно заскакали по большой светлой кухне. Здесь сегодня с самого раннего утра дым стоял коромыслом — две хозяйки, мама и дочка, занимались тем, что месили тесто, готовили аппетитные начинки и пекли десятки пирогов на любой вкус. В воздухе плавал соблазнительный сдобный запах, а упитанный старый самовар блестел начищенными боками, демонстрируя свою готовность возглавить предстоящее сегодня вечером чаепитие.
Тошка полюбовалась на слепленный своими руками комочек, бережно уложила его на противень и притворно тяжело вздохнула.
— Все, прощай, детство! Шестнадцать лет — это тебе не хухры-мухры.
— Если я не ошибаюсь, твое детство кончилось уже сто лет назад, — хмыкнула Рина.
— Это как это? — искренне удивилась Тошка.
— Неужели не помнишь? Тебе тогда было лет пять, и ты категорически заявила, что уже вполне взрослый человек и самостоятельная личность.
— Так и заявила? — засмеялась Тошка.
— Вот этими самыми словами.
— Глупая была. Не понимала, как замечательно быть маленькой — весело и беззаботно!
— Это ты сейчас так говоришь. На самом деле у маленьких тоже свои проблемы и огорчения.
— Ма-аленькие проблемочки, — протянула Тошка, показывая руками, какие на самом деле крохотные заботы у малышей.
— А им они кажутся большими и вполне серьезными.
— Не знаю… Наверное, ты права. Но мне кажется, у меня не было вообще никаких проблем. До самого второго класса.
— А что случилось во втором классе? — удивилась Рина.
— Я влюбилась в Левку Заботкина, — вздохнула Тошка.
— А он?
— А его перевели в другую школу.
— Да-да, что-то такое я припоминаю.
— Как ты можешь что-то припоминать? — возмутилась Тошка. — Я тщательно скрывала от всех свои страдания. Даже Маришке ничего не рассказала.
Маришка была единственной Тошкиной подружкой «навек», с которой они с незапамятных детсадовских времен были не разлей вода. С Маришкой, и только с ней, совершались бесчисленные вылазки в кино и театры, обсуждались новости моды и кулинарии, планировались летние каникулы. Вдвоем они ходили на курсы французского и в секцию айкидо. Но несмотря на то что девчонки были по-настоящему неразлучны, именно Маришке отправлялись и от нее же получались тысячи эсэмэсок в день.
