В классе девятом я видел, как за стукачество опускают какого-то паренька, заставив целовать член у цык за нашим троллейбусным депо. Видел пистолеты с глушителями из пластиковых бутылок, которыми махали перед лицом совсем завравшегося парня. Я пришпилил своей язык страхом к нёбу и с тех пор либо врал нагло и открыто, зная, что и как могу за это получить, либо чаще просто говорил правду, какой бы неимоверно горькой она ни была.
Что потом стало с Олегой, не знаю. Вроде бы он пошел в другую школу, я его так и не видел. Нет, вообще-то пару раз на улице видел, но очень быстро переходил на другую сторону. Тот восьмой класс я сидел дома, в покое и уюте, с книгами, и мне ничего не надо было. Мамин вечный крик по поводу неубранных полов для меня стал милым, я даже плакал, когда понимал, насколько сильно меня выручили тогда родители.
Ведь сколько бы обид мы на них ни таили, но за тысячей легко вспоминаемых ссор теряется всего пара, возможно, вещей, которые тебе когда-то спасли жизнь.
Вспоминаю детство и вижу не только свою школу. Я вижу свои игры за гаражами с девчонками, вижу уже других двух девочек, которые очень хотели с нами поцеловаться на стройке дома.
Вспоминаю свою первую сигарету с Костей, это была «Балканская звезда», и потом я в троллейбусе почему-то упал в обморок. Помню свои книги и газету «Антенна», где я представлялся как Кастер Трой (персонаж моего любимого фильма), чатясь на страницах знакомств. Для этого надо было вырезать небольшие бланки из газет и отправлять их в эту самую газету.
Поймите меня правильно, в моем детстве тоже были приятные моменты, но почему-то возвращаться туда я совсем не хочу.
Зуля. Зульфия. Зулька. Мне 16, ей 13. Хотя поначалу она говорила, что ей 14. Не знаю, напоминает ли это вам известное произведение, но в деревне не особо смотрят на возраст при посиделках вокруг пруда.
Сейчас мне даже немного дико, но когда я первый раз приехал в деревню и мы пошли на первую в моей жизни реальную пьянку, мне «представили» тамошних девчонок в стиле — Назира, отличная задница, можно всегда полапать; Аня, минетчица, ну только надо позаигрывать сначала; Зульфия, титьки большие, клевая; Альмира, она с Павликом, не подходи. И так далее. Я сейчас вспоминаю и… елки, те девчонки учились в 7–9 классах.
И сейчас, когда я слышу от мамочек что-то вроде «нет, она у меня в 8 классе, еще не целовалась даже», то просто ухмыляюсь. Секс давно стал привилегией недоразвитых молочных желез и прыщавых подростков.
Зульфия была та самая, с большими титьками. Это были романтические отношения, полные огня и яблок. Яблоками она меня угощала возле своего дома, в очередной раз утомившись от того, что в очередной раз ничего между нами не было.