На летней встрече с одногруппниками мы сначала неплохо попили пива в открытом летнем кафе, а потом все разбежались по своим делам. Только я и еще трое поехали пить пиво в другое место, где было веселее ночью. Если этот текст читают уфимцы — то это наш «Арбат» на «Иремели». Там летом офигенски.
Я выгляжу достаточно спокойным человеком, и когда речь зашла о том, что я единственный вообще из всех одногруппников служил в армии, все недоуменно смотрели на меня и задавали один и тот же вопрос — как ты мог вообще кем-то командовать, такой… спокойный, расслабленный и вальяжный. Так вот, спокойствие, расслабленность и вальяжность — это первое, что ты учишься изображать в армии, когда понимаешь, что это и есть внешние признаки уверенности.
Мне ужасно не хотелось им рассказывать, как я устраивал погромы в общаге, когда татары (казанские ребята) привели туда шмар и меня с парнями из Уфы выгоняли из комнаты, чтобы устроить там перепихон. Не хочется говорить о том, как меняется голос, когда ты его повышаешь и начинаешь орать на солдат в казарме. Об этих бесконечных перепалках со взрослеющими «слонами», которые прокачивали новичков. О том, как держать шаг, при этом чеканить по мостовой, командовать, смотреть на командира из-под «по линейке» задранной руки и чувствовать, что вся рота сзади чеканит шаг именно за тобой.
Мне хочется говорить о том, как замечательно обходить часть ночью, когда звезды на небе невероятно крупного размера, вокруг невероятная тишина, а ветер разносит потрясающие летние ароматы. Мне хочется рассказать об автопарке, где я научился пить спирт, где мы собирались с прапорщиками и другими офицерами и уходили оттуда счастливыми, вдупель пьяными, но обнявшись и рассказывая друг другу истории. И еще больше мне нравится рассказывать о том, как мы ездили на военном уазике, полностью вооруженными, и менты отдавали нам честь.
Армия приучает тебя к бесконечно приятному ощущению силы за спиной. Один такой случай в самом начале службы просто настолько мне врезался в память, что я до сих пор его вспоминаю с удовольствием.
Итак, на территории городка, который полукольцом окружает военную часть, нет милиции. Въезд туда им запрещен. Власть незримо, но вполне ощутимо разделена между военными и ворами в законе. Нет, там нет беспредела, обе стороны стараются соблюдать нейтралитет, но мы его нарушили.
Как я уже рассказывал, тот командир-реформатор заказал себе в часть 12 офицеров-срочников. Четверо прибыли из Казани, и с тех пор даже само название этого города ассоциируется у меня с теми беспредельными похуистичными ребятами. Возле гарнизона стоял трактир, который никто кроме как «Конюшней» не называл. Там наши смельчаки зацепились с местным авторитетом — порвали ему кожаный плащ, заламывали руки и просто побили вроде.