Я, всегда оживленный, довольно говорливый и общительный человек, непонятно почему превращался на работе в какого-то замкнутого, необщительного типа. Это вошло в привычку, я уже даже стеснялся что-то сказать при всех. Когда взгляды окружающих пристально упирались в меня, дыхание спирало, лицо начинало дергаться и пол под ногами, и без того являющийся палубой корабля, стремительно начинал дрейфовать, как льдина.
Соматические, психические расстройства прогрессировали. Единственной возможностью пережить рабочий день стало выйти на боковую лестницу между этажами, сесть на ступеньки и более-менее спокойно наблюдать за тем, как окружающие предметы меняли свою форму, уменьшались и увеличивались в размерах, сдвигались один относительно другого, колебались и просто вели себя неприлично.
Чертова ситуация усугублялась, это был далеко не конец. Однажды на оперативке нужно было вместить в комнату нового сотрудника, и женщины, видимо, уже тогда смекнувшие, что среди пацанов я был чужим, предложили меня перевести на другой этаж. Уж не знаю, из каких побуждений. Явно не из чувства солидарности со мной, а просто, чтобы не впускать новенького в свою комнату, где они определили свой порядок и стиль жизни.
На что начальник неожиданно эмоционально воскликнул: «Андрея?! Да вы что! На нем здесь все держится!» Как я уже говорил, вся черновая офисная работа, вся канцелярия, переписка с нудными регионалами, решение действительно сложных проблем по электроснабжению, решение конфликтов с обычными рабочими и просто притаскивание бутылей с водой — лежало на мне.
Этот возглас, несомненно, как топором разрубил наше хотя бы подобие нормальных отношений. С тех пор меня стали называть не иначе как «этот». «Скажи этому, он здесь самый главный», «вон этому все надо поручить, без него никак» и т. д. Это был ноябрь 2008 года.
Насмешки были уже менее прикрытыми, действия против меня — все более издевательскими. Настоящей бедой становились моменты, когда они устраивали посиделки именно в нашей части кабинета, в нашей комнате. Теперь по негласному правилу монитор, системный блок и всякие канцелярские атрибуты убирались именно с моего стола даже без моего разрешения.
Часто я просто уходил на улицу и ходил бесцельно, так как не мог выносить этих посиделок, ну а так как меня не было, то комп убирался все более смело, и в результате довольно часто даже посуда и мусор вокруг стола так и оставались неубранными. Эта была настоящая жесть и плевок в мою сторону. Невозможно было возразить или пойти на конфронтацию — мои редкие попытки вспылить или на кого-то наехать в результате оборачивались опять же против меня.